- Понимаете, Михаил Александрович, я стою на страже империи, а тут какой-то абрек, мамой клянётся, что сначала будет резать неверных в Галиции, а потом и до Петрограда доберётся. И ладно если бы это был обкурившийся анаши нищеброд, тогда чёрт с ним, всё равно на войне наркоманы долго не живут - поймает австрийскую пулю в первой же вылазке. Но нет, ненавидящий всех не истинных мусульман джигит был хороший солдат, грамотный и хитрый, к тому же харизматическая личность. За таким вполне могут пойти малообразованные всадники. Вот и пришлось его по-тихому устранить.
В первый момент его признание привело Великого князя в шок, потом этот рафинированный интеллигент подумал, "а что ты хочешь, людей с совершенно другим менталитетом и верой, заставлять проливать кровь за православную державу? Другими методами невозможно держать в узде более девяти тысяч необразованных горцев". Эта мысль несколько успокоила душу Михаила, но всё равно, тяжёлый осадок остался. Зато меня это воспоминание привело в восторг. Ещё бы значит, есть знающие Великого князя деятельные люди без сантиментов, которые реально могут помочь навести порядок в клоаке, в которую превратилась Российская империя. И, в конечном счёте, спасти от неминуемой гибели миллионы русских людей. Да, я уже начал мыслить такими категориями. Начал думать, не только о себе, но и о стране, которая курьерским поездом неслась в бездну. Начал примерять к себе роль попаданца, который шутя, меняет историю и, в конечном счете, во всех фантастических книжках, которые я читал в той реальности, оказывается в шоколаде. Мои фантазии на эту тему, продолжались довольно долго и прекратились только от постороннего звука отрезвившего размечтавшуюся натуру попаданца. Звук для рождённого в конце 20 века был очень необычен - били литаврами, стоявшие у стены большие часы. Я насчитал 12 ударов - значит сейчас полночь, а правильная мысль, каким методом направить историю в нужном направлении, так и не пришла. А когда в голове появилась фраза - уж полночь близится, а Германа всё нет, я понял, что пора заканчивать марш-бросок по периметру комнаты. А то от навалившихся проблем и маразматических мыслей, крыша, тем более чужая совсем съедет. Утром, ещё раз всё продумаю и только потом начну действовать. Как говорил один мой приятель - с утра плавней получается и косяков меньше.
Глава 4
Я естественно не пошёл в нашу с Натальей спальню, а устроился прямо на диване. Славу богу две небольшие декоративные подушки были, да и плед имелся. Хотя спал одетый и на неудобной подушке, но благодаря армейской школе, выспался и встал как штык в восемь часов. Как делал это в Пущино, после того как устроился работать в НИИ Мозга. И так же как у себя дома после того как встал, разделся до гола и начал делать зарядку, предварительно конечно зайдя в примыкавший к комнате санузел. Металлическая раковина и торчащий прямо из стены кран с холодной водой там был, ватерклозет тоже, а вот душа или ванной нет. Но я всё равно радовался, что попал в тело Великого князя, а не в среднестатистического подданного Российской империи. А то пришлось бы в туалет бегать на улицу, а умываться из ведра или в лучшем случае под струёй, льющейся из ковшика. И хорошо если рука, держащая этот ковшик, принадлежала бы слуге или молодой красавице жене, а не старой карге, которая является твоей законной супругой.
Я спокойно сделал зарядку, оделся, привёл себя в порядок, а обслуживающий персонал так и не давал о себе знать. Наверняка они уже давно встали, я ещё в восемь часов слышал доносящиеся из коридора приглушенные звуки уборки. Но Великого князя никто не беспокоил. Господа, наверное, привыкли спать до 10-11 часов, и обслуживающий персонал, не смел их побеспокоить. А я смиренно ждал появления хоть кого-нибудь до 9-ти часов, но когда часы пробили девять раз, не выдержал. Вернее желудок возмутился таким пренебрежениям к его нуждам. Как так, уже девять часов, а он не получил свою утреннюю порцию калорий, в виде чашки кофе и маминой котлетки. Вот тогда Великий князь, ставший рабом желудка, вышел из комнаты в поисках пропитания.
Направился я в сторону доносившихся звуков перепалки, они шли с первого этажа. Шёл в нужном направлении, так как, уже спускаясь по лестнице начал улавливать фразы, произносимые пронзительным женским голосом. А через несколько мгновений смог определить, кому принадлежит этот голос. Конечно Глафире - первому человеку, которого я увидел в этой реальности. Мамочке можно сказать, вот у неё я и получу свою котлетку. Этот крик желудка, заставил меня ускориться и вскоре я смог лицезреть саму Глафиру. Она, стоя в коридоре у открытой двери в какую-то комнату, пронзительным голосом высказывала своё нелестное мнение о безруких козопасах приготовивших такой растягай к завтраку самого Михаила Александровича, только что приехавшего на побывку с фронта. Там он в отличие от всяких бездельников окопавшихся в тылу на хлебных местах, гоняет Германца, а не жрёт от пуза хозяйских харчей.
Во время своего обличающего монолога, Глафира невзначай повернулась и увидела меня. Тут же раздался какой-то булькающий звук, наверное, так Глафира сглатывала от неожиданности. Развернувшись окончательно в мою сторону, она воскликнула:
- О боже! Михаил Лександрович вы встали! А что же не нажали кнопку звонка? Ах, да... вы же забыли многие детали нашего быта! Извиняйте государь сейчас кушать вам подам! Вы где будете завтракать в столовой или у себя в кабинете?
Если бы я ещё знал, где в этом особняке находится столовая, то может быть выбрал бы и её, а так пришлось руководствоваться только догадкой, что кабинет это, по-видимому, та большая комната, где я ночевал. Поэтому буркнул:
- В кабинете конечно!
После чего, не говоря больше ни слова, повернулся и направился обратно. Надо было соответствовать человеку с голубой кровью в общении с прислугой. Именно так вёл себя герцог с дворовой челядью в просмотренном мной недавно фильме. На самом деле мне хотелось поговорить с Глафирой - выяснить очнулся ли мой секретарь Джонсон и всё-таки узнать, чем почиют на завтрак Великого князя.
Мой желудок мучился ожиданиями недолго. Буквально через несколько минут, после того, как я пришёл в своё можно сказать логово, в дверь постучали и после моего разрешения войти, она распахнулась. И началось представление, которое можно увидеть только в кинокомедии - внос завтрака суперкрутому олигарху. Человек пять здоровых мужиков участвовало в этом спектакле. А принесли-то они два яйца каждое в специальной вазочке, небольшую тарелку перловой каши, чай в подстаканнике, и два больших блюдца. В одном лежало несколько пирожков, в другом два кусочка белого хлеба. Точку в этом представлении, поставила Глафира. Она вошла последней, торжественно неся, небольшую серебряную ёмкость с вареньем. Которую победно установила в центре круглого столика расположенного рядом с диваном (моей лежанки прошедшей ночью). Мой желудок, разочарованный предоставленными калориями, заставил меня обиженно воскликнуть:
- А кофе?
На что получил немедленный ответ Глафиры:
- Дохтур, запретил подавать вам кофею! Сказал, что пока идёт обострение язвы, утром подавать только каши, чай и можно яйца всмятку. Про выпечку он ничего не говорил, вот я и положила вам несколько пирожков с яблочками, а то совсем кушать-то нечего.