В следующем, 1069 году Изяслав с польским войском во главе с самим Болеславом двинулся к Киеву. Возникла реальная угроза разграбления столицы Руси, тем более что занявший киевский престол князь Всеслав при известии о приближении поляков и Изяслава бросил киевлян и бежал в Полоцк. И вновь мы видим Владимира в гуще событий. По просьбе киевлян Святослав и Всеволод обращаются к старшему брату с требованием не «водить» «ляхов» на Киев: «Если хочешь гнев свой явить и погубить город, то знай, что жаль нам стола отчего» (то есть мы готовы защитить город. — А.К.). С этими словами к Изяславу, по-видимому, и был послан Владимир, о чём мы узнаём также из «Поучения»: «по Велице дни», то есть после Пасхи (которая в 1069 году пришлась на 12 апреля), он отправляется из Переяславля на Волынь, к Сутейску (на тогдашней русско-польской границе). Судя по всему, Владимиру удалось договориться и с дядей, и с поляками. «То слышав, Изяслав оставил ляхов и пошёл с Болеславом (к Киеву. — А.К.), мало ляхов взяв», — сообщает летопись. Правда, заступничество князей не спасло киевлян: сын Изяслава Мстислав вступил в Киев раньше отца и жестоко расправился с жителями, равно казня и виновных, и невиновных.
Год 1073
Туров. Киев
Трещина в отношениях между братьями оказалась слишком глубокой. В марте 1073 года Святослав и Всеволод изгнали старшего брата из Киева, и Изяслав во второй раз вынужден был покинуть Русь и отправиться в Польшу. По словам автора «Повести временных лет», Святослав, бывший инициатором княжеской «которы» (распри), обманом «прельстил» Всеволода, наговорив ему на брата, будто тот «сватится» со своим бывшим врагом Всеславом Полоцким, желая отобрать у них волости. Так это было или нет, сказать трудно. Известно лишь, что повторное изгнание Изяслава повлекло за собой перераспределение княжеских уделов. По-видимому, именно тогда Владимир (чьё имя в летописи по-прежнему не упоминается) получил в княжение Туров — важный город на западе Русского государства, ранее принадлежавший Изяславу. Этот город неоднократно упоминается в его «Поучении» как место его постоянного пребывания (45. Стб. 247).
В том же 1073 году Владимир вместе с отцом и дядей присутствовал в Киеве на торжественной церемонии закладки Успенской церкви Печерского монастыря. Это было первое крупное церковно-политическое событие в жизни Русского государства, которое проходило в отсутствие Изяслава. Из Жития преподобного Феодосия, игумена и одного из основателей Печерского монастыря, мы знаем, что поначалу Феодосий решительно осудил изгнание киевского князя и выступил с резким обличением Святослава, занявшего киевский престол. Вскоре, однако, между князем и игуменом произошло примирение, сопровождавшееся дарением монастырю земли для строительства церкви. Больше того, Святослав собственными руками положил «начаток» копанию рвов для будущей церкви. Участие в торжествах как самого Святослава с сыновьями, так и его брата и племянника должно было свидетельствовать о признании влиятельными в Киеве церковными кругами состоявшегося переворота.
Сам Владимир, между прочим, прибыл в Киев больным. Согласно монастырскому преданию, он получил исцеление как раз во время основания Печерской церкви, когда его опоясали золотым поясом с латинского Распятия Христа, который был подарен варягом Шимоном, одним из воевод князя Всеволода Ярославича, преподобному Антонию, основателю Печерской обители. Вот что рассказывается об этом в Патерике киевского Печерского монастыря, который в этой своей части был составлен в начале XIII века печерским постриженником Симоном, епископом Владимиро-Суздальским (1214/15—1226):
...Благоверный же князь Владимир Всеволодович Мономах, тогда ещё юный, сам видел то дивное чудо, когда огонь с небес ниспал и выгорела яма, где основание церковное было размерено поясом[6]. И слух об этом прошёл по всей земле Русской. Потому Всеволод с сыном своим Владимиром и приехали из Переяславля увидеть такое чудо. Тогда Владимир был болен, и тем поясом золотым опоясали его, и тут же выздоровел молитвами святых отцов наших Антония и Феодосия...
Это был не единственный случай, когда Владимир искал исцеления от болезней в стенах Печерской обители. Позднее, во время своего черниговского княжения (конец 80-х — начало 90-х годов XI века), когда князь едва не умер от какого-то недуга, он вновь посылал в киевские пещеры и был исцелён снадобьем, присланным ему печерским затворником Агапитом (об этом речь впереди). Что же касается варяга Шимона, воеводы князя Всеволода Ярославича, то он вскоре принял православие (с именем Симон) и после смерти был похоронен в Печерском монастыре, а его сын Георгий стал воеводой Владимира Мономаха. Много лет спустя Мономах отправит Георгия Шимоновича в Суздальскую землю, поручив ему своего сына Юрия (будущего Долгорукого). Георгий и станет «кормильцем» (воспитателем) Юрия. Ещё позднее сам Юрий Долгорукий передаст «тысяцкому же своему Георгию, словно отцу... Суздальскую область» (2 С. 5).
6
В предшествующих рассказах Патерика речь идёт о чуде, которым сопровождалось основание церкви: «...И воздел Антоний руки к небу... И тотчас ниспал огнь с небес, и пожёг все деревья и кусты... и устроил впадину, подобную рву