В июле пришло известие о падении Чернигова. Монголы снова разделились на несколько отрядов и принялись разорять всё княжество. На границах опять появились огромные толпы беженцев, бегущих в ужасе из родных мест, многие с пустыми руками. Всех принять на старых землях я не мог, так что пришлось попросить сделать это владимирцев, которые сами еще не оправились от разорения. Пообещал помочь продуктами и не только. Что характерно, никто не отказался, в иных избах теснилось по несколько семей. Велел тиунам выделять незамедлительно бедолагам наделы и древесину для строительства. Засеять свои участки они уже не успеют, но смогут поставить временное жилье и запасти хоть что-то из леса и реки на зиму. Остальное получат из моих амбаров и как-нибудь дотянут до нового урожая. Изрядно опустевшая земля стала стремительно заполняться народом и оживать.
Все лето Батый с родичами провел в Поросье. Засевшие по крепостям и городкам черные клобуки давали им прикурить. По слухам, резались там безжалостно, пощады никто не просил и не давал. Гуюк и Мункэ привели к хану подкрепления из туменов, снятых с Северного Кавказа и совместными усилиями монголы додавили-таки бывших печенегов, торков и прочих берендеев. Не смотря на потери, Батый не стал отдыхать и двинулся к Киеву.
Я обсудил с Андреем Туровским и Федором Ждановичем возникшие у меня идеи организовать провокации. Покрутили их и так, и этак, и пришли к выводу, что сделать можно. Попросил их не медлить и заняться прямо сейчас, хотя и понимал – организовать такое не просто и не быстро. Во время встречи боярин выложил на стол стопку пергаментов. Как оказалось – перехваченные доносы на меня в Орду. Несколько от бывших князей и бояр муромских и городецких, остальное от дядьёв, Святослава и Ивана. Стараются, сволочи. Первых попрошу придержать Ярослава Всеволодовича, а вот с ростовскими нужно что-то делать. Стоит дойти хоть одной грамоте до хана и все усилия накроются медным тазом.
Братья стояли на городне Ростова и внимательно изучали прибывшее войско. Пехота высадилась из ладей и принялась разбивать лагерь. Конница, добравшаяся по суше, в это время обложила весь город и следила за воротами, чтобы никто вздумал сбежать. Избавившись от части людей и груза, ладьи выходили на гладь озера и готовились перекрыть водный путь.
- Что скажешь? – Спросил Святослав брата.
- Нужно было раньше уходить. – Пробурчал Иван.
- Отсидимся. Запасов хватит и дружины довольно.
- Про него нехорошее рассказывают. Дьяволу душу продал и потому всегда побеждает. Боюсь, как бы нечистый не подсказал ему, как взять Ростов.
- Брось эти бабьи сказки! – Зло потребовал старший из братьев. – Если и не удержим город, заключим с ним ряд. Не станет он проливать кровь своих родичей.
- Ну-ну … Смотри, послы едут. Пошли, послушаем.
Князья спустились со стен и направились к привратной башне. Там, усевшись на коней, подали знак приоткрыть ворота. Те, давно не смазанные, отворились с противным скрипом. Упал мостик через ров, и братья в главе отряда из десятка дружинников и знатнейших горожан, выехали к переговорщикам, прикрываемые лучниками в башне и на городнях.
- Что понадобилось племяннику в наших землях? – Начал Святослав. – Или ему уже мало захваченного, вопреки законов Божеских и человеческих?
- Великий князь Владимирский, Ростислав Владимирович, требует у Ростова покорности и полного подчинения его власти. А также выдачи двух монгольских прихвостней, Святослава и Ивана, с боярами. Если условия не будут выполнены, то город будет взят штурмом и отдан на разграбление.
- Когда это он успел стать Великим князем? – Удивился Иван.
- Перед походом на вас. Что передать Великому князю?
- Передай этому ублюдку, что он такой же Великий князь, как мой свинарь Гришка. Пусть убирается, подобру-поздорову. – Прорычал побагровевший от гнева Святослав.