6. Ростовщичество полностью не запрещалось, но был установлен предел в 15% годовых. За превышение, имущество кредитора изымалось.
7. Право чеканить монету отходило исключительно к князю. Он мог делегировать такое право некоторым городам, но только с согласия Собора. Пока же, на период в 10 лет, все имеющиеся на территории государства виды гривен и монет имели свободное хождение, как прежде.
8. Единый Сборник законов принят не был. Слишком много споров и разночтений вызывал каждый пункт. Было принято решение отправить делегатов по домам, с тем, чтобы они обсудили с лучшими людьми своих земель выданную им книгу законов. Ее составил я, Григорий и бояре, а напечатали тиражом в 500 экземпляров на первом печатном станке. Он пока находился в замке, но как только достроят Университет, отвезу туда. Бумагу пришлось таскать из будущего, однако несколько человек уже интересовалось процессом ее производства. Может и наладят мануфактуру.
Следующий Собор назначил опять на сентябрь будущего года.
Сразу же за Земским, начался церковный Собор. Многие делегаты прошедшего остались, чтобы дождаться результатов. Я присутствовал на всех заседаниях, стараясь не вмешиваться. Священнослужители разруливали накопившиеся внутрицерковные проблемы, и только в последний день избрали митрополита. Им, как и ожидалось, стал Кирилл.
- Чем ты занят, любимый? - спросила Анна, неслышно подкравшаяся сзади, обнимая меня.
- Вот, станок для чеканки монет разглядываю, - показал ей на чертежи, разложенные на столе.
Жена с любопытством посмотрела на пергаменты, а потом заявила:
- Я опять беременна.
- Давно?
- Уже два месяца задержка.
Обнял свою женщину и принялся целовать. Прав был Дружина, эта смолянка нарожает мне кучу детей. Первенец уже начал ходить и ронять все, что оказывалось у него на пути. Кнутович, забросив все дела, неотлучно находился при Анне и ребенке. Вытребовал себе самую лучшую лекарку, поселил ее рядом с женой и заставлял ежедневно осматривать обоих. Маньяк.
Первые монеты отчеканили в декабре. Станок мог выдать десять больших или сорок маленьких кругляшей за раз. Смотрелись они стильно. Конечно не так, как те, что я перенес из будущего, но на много, на много круче нынешних. Четкий рисунок, ровные края с гуртом. Всего решил выпускать четыре вида серебряной монеты и один вид золотой. Самой мелкой была серебрушка весом в 1,5 грамма. На ней изображался с одной стороны всадник на коне и с копьем, с другой раскидистое дерево. Следующая была весом в 3 грамма. С куницей с одной стороны и надписью «Одна куна» с другой. Третья, весом в 6 грамм, со стоящим на задних лапах медведем и надписью «Серебро Великого князя Ростислава». Последняя весила 30 грамм и имела с одной стороны изображение моего профиля, а с другой надпись «Если с нами Бог, то кто на нас?». Золотая монета, весом в 6 грамм, тоже украшалась моим профилем и надписью «Золото Великого князя Ростислава». Контролировал чеканку боярин Федор.
Князь Мстислав все еще гостил у меня. Мы ждали приезда Бачмана и эмира. Пора было окончательно закрыть вопросы с границами, сферами влияния и пошлинами. Заявились союзники вместе, 12 декабря. Три дня пировали, даже эмир не отказывался от меда. Я рассказал им подробности свих битв, они своих. Предательство князя Ярослава их огорчило, все же стояли на Днепре плечом к плечу. Булгарию окончательно зачистили от остатков монголов еще весной. Затем теснили и добивали захватчиков на востоке, в Приуралье. Последнее сражение произошло на реке Урал, почти в том же месте, что и первое. В этот раз результат был обратным. В двухдневной битве Бачман и эмир разгромили карательный корпус, пришедший из Хорезма. После этого наступило затишье. Ни у одной из сторон не осталось сил для продолжения масштабных боевых действий. А потом умер Верховный хан и монголам стало не до войны.
Обсуждали, как будем жить дальше, до 23 декабря. Утвердили границы, договорились не лезть к подвластным племенам друг друга. Мне досталась Вятская земля и Северный Урал, эмиру мордва, черемисы, башкиры и мадьяры, Бачману западные половцы и Северный Кавказ. Князь Мстислав застолбил за собой Лукоморье и Кубань. Также он и Бачман решили восстановить совместными усилиями Тану, в устье Дона, и привлечь туда прежних владельцев – венецианцев. Город Саксин остался независимым, купцы всех договаривающихся сторон могли торговать там, уплачивая пониженные пошлины. Обязались, по возможности, оказывать военную помощь друг другу при нападении на кого-либо из нас других правителей. Бачман согласился на то, что восточные половцы останутся мусульманами, а западные православными, отказ от язычества, притормозивший во время нашествия, снова набирал ход. 23 декабря уехали Ильхам-хан и половец, прихватив свою долю добычи, хранившуюся у меня. Князь Мстислав Давыдович отметил в замке Рождество и тоже отбыл домой.