— Ему дай волю, он армию ивовой лозой обернет!
Тот, который был Петровичем, отвесил молодому легкий подзатыльник.
— Вечно ты, ексель-моксель, Лешка, балаболишь попусту!
Он еще раз зыркнул глазами на Сергея, повернулся и махнул рукой.
— Пойдем, с Федор Николаичем познакомлю. Он тут у нас главный, погутарите о делах…
Затем обернулся еще раз и уважительно добавил, подняв к небу указательный палец с грязным ногтем:
— Енерал!
…«Енералом» был мужик плотного телосложения с ежиком седых волос на шишковатой голове. Одет он был не по военному, в растянутые на коленях треники и теплую рубаху в клетку, но отношение к армии точно имел — выправка кадрового офицера никуда не делась. Мужчина привстал из-за стола, за которым что-то писал в обтрепанной тетради, и протянул руку:
— Федор Николаевич.
— Сергей! А вы правда… это…
Мужчина внимательно посмотрел на Сергея, а потом засмеялся басом.
— Генерал, что ли?
Он встал из-за стола и подошел к окну, выходящему на заднюю часть участка.
— Полковник я, в отставке уже три года. Танкист. А это моя деревня. И дом мой.
Он еще раз посмотрел в окно, а затем обернулся к Сергею.
— Ты сам-то откуда?
— С Вохринок.
Отставной полковник присвистнул:
— Далековато забрался! В город идешь?
Сергей кивнул.
— А кто там? Родители?
— Нет, родители дальше проживают, в Мичуринске, в Тамбовской области. Связи никакой… Ни с ними, ни с девушкой, ни с друзьями…
Сергей часто заморгал глазами, пытаясь спрятать навернувшиеся слезы.
— Неожиданно все как-то…
Он виновато развел руками, подошел к чайнику, стоявшему у окна, вопросительно посмотрел на хозяина и, дождавшись согласия, прямо из носика сделал несколько глотков воды.
— Хочу сначала в городе узнать — что да как? Там может хоть какая власть сохранилась. А уже потом к родителям. Если эта проклятая трава их уже не превратила…
Полковник хмыкнул.
— К родителям — одобряю! Девушку, жалко, конечно, но крепись, может и встретитесь. А в городе, насколько я знаю, анархия!
Сергей нахмурил брови.
— Уже? Так быстро? Там же, вроде, и милиция, и военная часть была?
— Вот именно, что «была». Один из деревенских там в снабжении работал, так он рассказал…
Полковник сцепил руки и некоторое время просидел, уронив голову на грудь. Было видно, что он тяжело переживает крушение цивилизации и армии, как одного из ее столпов.
— Эти чертовы сорняки появились на плацу до построения… Ночью что ли выросли, хрен их разберет… И комполка не забеспокоился, уж не знаю, решил, наверное, что его замы решили сюрприз к дню рождения устроить — украсили зелеными насаждениями плац по периметру… Она ж красивая, трава эта, простая и красивая. Как оружие…
Он тяжело вздохнул.
— Украсили… Там такой ливень из семян начался, что весь полк выкосило за полминуты.
— А односельчанин ваш как спасся? — поинтересовался Сергей.
— Так он же не военный, его на плацу не было! От КПП построение наблюдал, поэтому и спастись успел, убежал просто.
— Н-да, — сокрушенно помотал головой Сергей. — Грустно все это… Федор Николаевич, а здесь-то вы почему прячетесь?
— Понимаешь, какое дело, — зыркнул на него глазами полковник. — Не прячемся мы. Вот это поле, что на задах, сорняк вроде как спальню использует.
Сергей понимающе кивнул.
— И вы хотите его во время сна и атаковать?
Полковник кивнул.
— Именно так. Сейчас полнолуние — ночи светлые, если только опять снег не пойдет. Не промахнемся. Поможешь? У нас каждый ствол…
Отставник замешкался на секунду, вспомнив, что огнестрельное оружие не работает.
— В общем — ты с нами?
Сергей кивнул. Поквитаться с сорняками! Да он только этим и занимается последние несколько дней!
Полковник гулко стукнул ребром ладони по столу, заканчивая разговор.
— Хорошо! Отдыхай пока, а часов в девять-десять начнем!
Николаич, как его звали односельчане, оказался неплохим организатором. Из всей деревни ему удалось полностью сохранить практически половину жителей — несколько десятков семей. В каких-то были только старики, а в других и молодежь — всего три с небольшим десятка штыков.
Все выжившие успешно прятались на огромном участке, в сараях и шестикомнатном доме. Забор у «енерала» был высокий и глухой, поэтому трава не замечала, что, образно говоря, прямо на пороге ее спальни собирается диверсионная группа.
Когда стало темно, и на небо нехотя выползла огромная красная Луна, все мужчины двумя шеренгами в шахматном порядке вышли на поле.