Договаривать Сказкин не стал.
Его левая щека опять задергалась.
Буквально одним прыжком он достиг входа в пещеру.
Я мчался за ним, а Сказкин уже прицельно бил из «тозовки» в сторону Камня-Льва, откуда без всплеска, без единого звука, надвигался на меня Краббен.
Он был велик.
Он был огромен.
Он действительно походил на могучего змея, продернутого сквозь тело непомерно большой черепахи. Ласты раскинулись, как крылья, с трехметровой шеи клонилась плоская, почти крокодилья голова, глаза, подернутые тусклой пленкой, так в меня и впивались. Черный, как антрацит, Краббен был чужд нашему миру. Он был совсем из другого мира, он был другой, не такой, как мы или как деревья, кудрявящиеся на гребне кальдеры; он был порождением другого, совсем неизвестного нам мира; от воды, взбитой огромными ластами, несло тоской и безнадежностью…
Лежа на пыльном полу пещеры, зная, что Краббен сюда не доберется, я попытался его зарисовать, но грифель карандаша под дрожащей рукой крошился.
– Видишь… Он голову держит криво… – удовлетворенно сообщил Серп Иванович. – Это я его зацепил… Понятно, из «тозовки»… Видишь, он и правым ластом не в полную силу работает… Так и запиши: это я его…
Опираясь на широкие ласты, Краббен тяжко выполз на берег.
Он был огромен, от него несло доисторической тиной и холодом.
Мелкие камни забивались в складки дряблой массивной шкуры. Он встряхивался, как собака. Он был свиреп. Фонтаны холодных брызг долетали даже до пещеры. Примерно метра не хватало ему, чтобы сунуть к нам свою крокодилью морду. Он дышал на нас падалью, тьмой, смрадом. Несколько раз, осмелившись, я заглядывал Краббену чуть ли не в самую пасть, но тут же отступал перед мощью и мерзостью его ощеренных ржавых клыков.
– Чего это он? – спросил Сказкин, отползая в глубину пещеры.
Впрочем, поведение Краббена мне тоже не нравилось. Устав, он расслабился, расползся на камнях. Странные судороги короткими молниями сотрясали его горбатую спину. Плоская голова дергалась, как у паралитика, из пасти обильно сочилась слюна. Низкий, ни на что непохожий стон огласил мрачные берега.
– Тоже мне гнусли! – сплюнул Серп Иванович. – Чего ему надо?
– Это он нас оплакивает…
С грандиозных стен кальдеры медлительно стекал белесоватый туман.
На уровне входа в нашу пещеру этот белесоватый туман сгущался в рваные, темнеющие на глазах лохмотья, и низкий, полный доисторической тоски стон ломался в тысяче отражений.
– Вот бы записать на пленку, – вздохнул Сказкин. – А потом врубить сироте вместо побудки.
Забившись в дальний угол, он всячески поносил Краббена.
А тельник свой он заправил в штаны с лампасами, и теперь я не видел ни наколотого, ни настоящего Краббена.
Все равно они были рядом.
Не слушая поношений Сказкина, я думал о смутных придонных течениях, обогреваемых струями ювенильных источников. Там лес водорослей, там неясные тени. Там загадочный недоступный мир, полный чудес, о которых мы можем только догадываться.
Действительно, кто видел воочию гигантских кальмаров?
А ведь на кашалотах, поднимающихся из океанских бездн, не раз и не два находили кровоточащие следы неестественно огромных присосок.
Кто видел так называемого трехпалого – пресловутого обитателя тропических болот Флориды и прибрежной полосы острова Нантакет?
А ведь со следов трехпалого не раз снимали гипсовые слепки.
Кто видел огромного червя с лапками, так называемого татцельвурма?
А ведь он хорошо известен многим жителям Альп. За последние годы собрано множество свидетельств, в которых слово в слово повторяется: да, этот татцельвурм похож на червя… да, у него большая голова с выпуклыми глазами… да, лапы у него совсем малые, но они есть…
А мокеле-мбембе – загадочная колоссальная тварь, действительно очень напоминающая давно вымерших динозавров? Разве не утверждают многие и многие охотники африканцы, что и сейчас они встречают мокеле-мбембе во влажных болотах Внутренней Африки? Кстати, на воротах одного древнего храма, посвященного вавилонской богине Иштар, среди множества поразительных по своей реалистичности изображений было в свое время найдено одно, ничего общего не имеющее с известными нам животными. Зато зверь с этого изображения, названный учеными сирушом, был как две капли воды схож с африканским мокеле-мбембе. Более того, конголезский ученый Марселен Аньянья, исследуя заболоченные джунгли самой северной области Конго – Ликвала, сам однажды наткнулся на мокеле-мбембе. «Видимая часть этого странного животного, – утверждал он, – вполне соответствует нашему представлению о бронтозавре».