Снова он немного погулял по аэропорту. Набрал четвертый номер, это была небольшая вилла в одичавшем саду, удобная для встреч, потому что там имелось два выхода – парадный на тихую улочку и черный – в микроскопический садик, огороженный высокой стеной. Бундер сам нашел эту виллу и за собственные деньги снял ее у какой-то старушки, постоянно живущей в своем деревенском доме. С Бундером Баллоу встречался там не больше трех раз. Он запомнил дешевую старую мебель в чехлах, старомодную ванную с печью для подогрева воды. Встречался ли там Бундер с кем-нибудь еще? Да, может быть, с какими-нибудь женщинами или с людьми из других фирм.
Кто-то взял трубку, но не отозвался. Баллоу, однако, слышал дыхание того человека.
– Это герр Фельдман? – спросил он. Мгновение, а потом возбужденный голос Иво:
– Приезжай сейчас же. Ты мне нужен. О Боже, что за счастье. Сейчас же, понимаешь?
– Да, – Баллоу повесил трубку.
Он ощутил внутри холод. Это было беспокойство. Слишком легко удалось ему найти Бундера. А ведь за долгие годы он научился пробуждать в себе недоверчивость, если все получалось слишком легко. Что в такую раннюю пору делал Иво на той вилле? Спал с женщиной?
В действительности Баллоу мало знал о Бундере. Ему приказали с ним сотрудничать – и это все. А подружились они во время общей работы – и это была вторая частичка правды. Но ведь где-то существовала и какая-то полная правда о Бундере… Иво любил деньги. Он не тратил их ни на наркоз тики, ни на шлюх. Может, помещал их в банк, содержал семью и красивый дом? Такие люди, как Бундер, никогда не открывают ни одной своей карты, потому что играют с очень высокими ставками. «Ты мне нужен. Сейчас же», – сказал он. А потом, может быть, позвонит в полицию, которая будет поджидать Баллоу у него. Бундер не задарма получил полицейскую охрану. Они в самом деле не прикоснулись к квартире Баллоу, но зачем им было делать это, если Баллоу и Эрика успели сбежать? Кто мог знать, что достаточно набраться терпения – Баллоу вернется и начнет искать Бундера. В конце концов существовала огромная разница между Бундером и Баллоу. Бундер был наемным работником, Баллоу – чем-то большим. Бундер догадывался, что Баллоу завербовал для фирмы несколько людей, и только он знал их адреса, способы контакта. Эти люди сейчас прервали работу и ждут сигнала фирмы. И Баллоу прибыл сюда, чтобы дать им этот сигнал. Но сначала он должен знать, на каком свете он очутился, и для этого ему нужен контакт с Бундером. Если у Бундера он попадется, завербованным им людям придется переехать в другие места или попросту бежать. Баллоу грозят несколько лет тюрьмы, потому что он профессионал. Тех приговорят к смерти или попросту тайно убьют. А значит, Баллоу не пойдет на встречу с Бундером, потому что чувствует в себе холод страха. Он, конечно, пойдет, но не так сразу. Нельзя было бы вообще работать если никому не доверять, каждого подозревать в двойной игре. Доверие и недоверие – эти противоречащие друг другу чувства всегда нужно было примирять друг с другом. Доверять – но не до конца. Подозревать – тоже не до конца.
Он вышел из аэропорта с маленьким чемоданчиком, в котором лежали несколько помятых рубашек, грязная пижама, прибор для бритья. Он не мог прилететь без чемодана, потому что это вызвало бы чей-нибудь интерес. Но теперь чемодан стал уже ненужным опознавательным знаком. Он вернулся в аэропорт, сдал его в камеру хранения, потом разорвал квитанцию и бросил в мусорную корзину.
Шел дождь, и он воспринял это как благоприятствующее обстоятельство. Можно поднять воротник плаща, надвинуть на лоб шляпу. Он сел в такси и велел ехать на площадь возле побережья. Там пересел в метро и вышел из него недалеко от Сквер Северин. Дождь перестал, было пасмурно… В доме не было консьержки, именно поэтому они с Эрикой поселились здесь. Он встал в воротах напротив и посмотрел на окна на четвертом этаже. Он, конечно, мог пойти наверх, у него в кармане плаща были ключи, но легкость, с какой он связался с Бундером, все еще лежала в нем, как холодный камень.
По улице все время проезжали машины, а по тротуарам быстрым шагом проходили люди. К счастью для Баллоу, снова начался дождь, и то, что он стоял под аркой ворот, было естественно. Он смотрел на окна – запыленные, непроницаемые, с тюлевыми занавесками. Там были три комнаты, его кровать, его книги, возле кровати телефон, в кухне, наверное, работал холодильник. Там он мог сменить промокший плащ, переодеться, взять зонтик. Как долго ему можно стоять в воротах и смотреть в окна? Ничего подозрительного он не заметил. Никто не наблюдал за его домом. На мгновение показалось, что дрогнула занавеска, но это, наверное, было игрой воображения. Попросту капли дождя стекали по стеклу. Ему очень хотелось туда пойти, но ощущение холода, который он чувствовал в себе, становилось все сильнее. Квартира могла оказаться ловушкой.
Он вернулся в сквер и вошел в телефонную будку.
– Это герр Фельдман?
– Черт возьми, почему ты не появляешься? Ты что, не понимаешь, что ты мне нужен?
– Я хотел бы условиться с тобой о встрече. В городе, – сказал Баллоу.
– Это невозможно. Я боюсь выйти. Приди, прошу тебя.
Баллоу повесил трубку, прерывая Бундера на полуслове.
Телефонная будка была хорошим местом для разговора, при условии, что не разговариваешь слишком долго. Он отошел быстрым шагом и снова встал в воротах в таком месте, откуда мог видеть будку. Полчаса ждал, не появится ли полицейская машина или какая-нибудь другая с людьми, которые разрабатывали таких, как он. На телефонной трубке остались отпечатки его пальцев, к счастью, сразу после него звонила какая-то пожилая женщина, потом долго разговаривал молодой человек в замшевой куртке.
Он поехал в метро до центра и вошел в большой универмаг. Там было несколько телефонов-автоматов.
– Это герр Фельдман?
– Почему ты не приезжаешь? – умоляюще сказал Бундер. – Ты что, не понимаешь, что случилось?
– Нет, – на этот раз он хотел поддержать разговор.
– С меня сняли полицейский надзор, и я остался один. Те не оставляют меня в покое. Мне нужна твоя помощь. Они уже, похоже, знают эту улицу, но еще не знают, какой дом. Я видел их сегодня утром. Они на машине ехали вдоль улицы.
– Но ты можешь как-нибудь выйти?
– Я боюсь, что они следят за улицей.
– У тебя есть другой выход.
– Кто-то есть в саду. Мне так кажется.
Баллоу положил трубку, снова прерывая Бундера. Разговор продолжался достаточно долго, чтобы можно было установить, откуда звонили. Баллоу смешался с толпой покупателей и полчаса наблюдал за входом в магазин. Телефонный аппарат, с которого он связался с Бундером, не вызвал ни у кого интереса.
Он размышлял, искренним ли был страх Бундера. Все, что тот говорил, выглядело правдоподобно. Даже то, что он просил Баллоу о помощи. У Бундера наверняка было с собой оружие, но в том доме он, видимо, был совершенно один. С помощью Баллоу он мог бы выбраться, потому что те не знали Баллоу, который мог прикрыть Бундера. Да, следовало поверить Бундеру, потому что все совпадало с тем, что он говорил ему перед расставанием. Он работал и для богатой, но посредственной фирмы. У них что-то не вышло, и теперь они хотели свалить вину на Бундера. Пока он находился под полицейским надзором, то оставался в безопасности. Но надзор сняли, и с ним можно было разделаться. Почему Бундер не предвидел возможность такого исхода? Отчего не сбежал куда-нибудь подальше, а все время крутился по одним и тем же дорогам? Вывод напрашивался сам собой: он пошел в полицию и заложил тех, всех до одного. В полиции же его заверили, что они все сидят и ничто ему не угрожает. Но никогда не бывает так, что удается сдать, тем самым обезопасив себя, абсолютно всех. Например, он, Баллоу, это тоже не «все». Баллоу – это еще не вся фирма.
Он проехал четыре остановки на метро и в маленьком магазинчике со всяким барахлом купил армейский пружинный нож, так как не хотел появляться у Бундера с голыми руками, хотя – если это ловушка – нож мог быть приобщен к обвинительному акту. Выйдя из магазина, он посмотрел на часы: скоро три. А значит, он уже шесть часов мучил Бундера.
Баллоу сел в такси и велел ехать на улицу, где стояла та вилла. Ехал достаточно долго, чтобы подумать, что, может быть, ему придется рисковать жизнью ради Иво Бундера. Можно ли ему делать это? Если даже ему удастся вытащить Бундера, не запомнят ли те Баллоу и не начнут ли преследовать как сообщника Бундера? Зачем ему это? Мало, что ли, у него было врагов? Он любил Бундера – и это все. Любить кого-то – означало ли это рисковать ради него собственной безопасностью? Чем он обязан Бундеру, который осмелился пойти в полицию и заставил его пережить столько мгновений настоящего страха. «Пусть сам выбирается», – решил он и велел таксисту проехать вдоль улицы, где стояла вилла. Поблизости он не заметил ни одной машины, на улице даже не было прохожих. Впрочем, шел сильный дождь.