Но Гораджич, Агуциор и Джан уже проскочили узкие ворота и понеслись по улице. Сзади разносилось лошадиное ржанье и топот копыт. Свернув в переулок, беглецы побежали вдоль высокой каменной стены, а впереди — через несколько десятков метров они уткнулись в тупик. Лишь небольшая, заросшая зеленью калитка виднелась слева.
— Попробуем? — предложил Гораджич и толкнул ее плечом. Калитка на их счастье оказалась незаперта, и они очутились в благоухающем акациями саду. За кронами деревьев виднелась куполообразная крыша беломраморного дома. Никого из охранников или прислуги поблизости не было.
— Чует мое сердце — в стенах этого дворца мы найдем приют! — воскликнул князь Гораджич, поправляя чалму.
— Или смерть, — добавил Рихард, оглядываясь. Китаец лишь улыбнулся, обнажив мелкие желтые зубы. Пригнувшись, все трое побежали вперед и выскочили к небольшой беседке, возле которой журчал искусственный ручей, ниспадая из каменного грота. На бережке играл маленький смуглый мальчик, а в самой беседке сидели два человека: белокурая дама, поспешно набросившая чадру при виде трех выскочивших из зарослей мужчин, и безбородый, с мучнистым цветом лица евнух, выхвативший меч.
— Кто вы, негодяи, и как посмели проникнуть во дворец посла султана Магриба Юсуфа ибн-Ташфина? — выкрикнул он.
— Успокойтесь, благородные дамы и господа, — отозвался Гораджич, пряча кинжал. — Мы не причиним вам вреда. Но будем вам крайне признательны, если вы потерпите наше присутствие часика два-три.
— Сейчас я позову слуг и вас скормят леопардам, — нахмурился евнух, поднося к губам золоченый свисток. За стеной в это время разнесся громкий голос Пильгрима:
— Оцепите весь квартал! Они не могли уйти далеко. Проверьте все дома, каждый закоулок!
— Погоди, Бензуф! — остановила евнуха дама. — Не торопись. Мне кажется, эти люди попали в беду.
— Вы совершенно правы, прекрасная госпожа! — поклонился Агуциор, при этом его ермолка свалилась на землю.
— Молчи, иудей! — пригрозил Бензуф. — Ты не смеешь разговаривать с моей повелительницей.
— Думаю, Бензуф, ты не прав, — произнесла дама. — Я вижу в лицах наших гостей европейские черты. Ведь вы рыцари? — прямо спросила она. — Переодетые в маскарадные костюмы?
— Да, черт побери! — воскликнул Гораджич. — И просим у вас укрытия от преследования. Я смею надеяться на вашу благосклонность, поскольку то, что я успел разглядеть, наводит меня на мысль, что и в вас течет не восточная кровь.
— Вы наблюдательны, — согласилась Катрин де Монморанси, поднимая чадру. На ее красивом, освещенном солнечными лучами лице играла легкая улыбка. — Однако, поспешим в дом. Я с удовольствием окажу услугу соотечественникам, которых не видела… десять лет.
Перепоручив ребенка Бензуфу, графиня повела трех неожиданных гостей в свой флигель, примыкавший к дворцу посланника. Введя их в свои покои, Катрин пригласила их сесть, а сама полуулеглась на низеньком, покрытом персидским ковром диване, поджав под себя по восточному обычаю ноги.
— Что привело вас в Каир? — спросила она, соскучившись в обществе молчаливого Бензуфа. — Откуда вы родом? Как вас зовут? Были ли вы в Константинополе? Где теперь центр европейской моды? Что носят дамы во Франции? Какова длина поясов? Кто правит в Труа и Шампани? Не встречался ли вам рыцарь по имени Гуго де Пейн?
— Сударыня, мы ответим на все ваши вопросы — только по порядку и не сразу, — любезно ответил князь Гораджич. — Скажу лишь, что славный рыцарь Гуго де Пейн — мой друг, и мы вместе прибыли в Палестину около двух лет назад, — при этих словах лицо графини вздрогнуло. — А пока, не позволите ли нам всем забраться вон в тот громадный сундук?
— Но… почему? — изумилась графиня.
— Не из любопытства к вашим нарядам, а потому лишь, что я слышу за окнами голос нашего недруга — Пильгрима.
— Тогда не мешкайте, — согласилась Катрин, открывая дверцу сундука и выбрасывая, из него свои платья. Когда все трое уместились внутри, она захлопнула крышку и щелкнула замком. Потом повернулась к двери, в которую уже входили Бензуф с мальчиком, а за ним — вооруженный мечом Пильгрим и двое мамлюков.
— Как вы посмели явиться к избраннице султана Юсуфа с оружием в руках? — гневно спросила она, нахмурив брови. Пораженный ее красотой, Пильгрим замер. Желая поначалу ответить ей резко, чтобы показать, кто здесь хозяин, он передумал и сменил тон.
— Простите, — ответил Пильгрим, откровенно и вызывающе любуясь ее лицом, — но мы ищем опасных преступников… А нашли — драгоценный алмаз. Как жаль, что мы не встречались раньше! — взгляд Пильгрима скользнул по разбросанным на полу платьям и задержался на огромном сундуке. — И теперь я даже рад, что поиски привели меня сюда. Почему вы избегаете светского общества, сударыня? Своей красотой вы бы только украсили наши скучные приемы у султана Насира. И доставили бы лично мне огромное удовольствие лицезреть вас! — Пильгрим коснулся замка на сундуке. — А где ключик? — спросил он вдруг.
— Подите вон! — потребовала графиня, краснея от негодования.
Пильгрим грубо захохотал.
— Я имею в виду — ключик от вашего сердца, — выдавил он из себя сквозь смех. — Ваши тряпки меня не интересуют. Так когда вы явитесь во дворец султана?
— Я пожалуюсь на вас моему господину Юсуфу ибн-Ташфину!
Пильгрим притянул к себе за руку сына графини и потрепал его по головке.
— Славный мальчуган! — произнес он со скрытой угрозой. — Жаль, если с ним что-нибудь случится… Берегите его, сударыня.
Пнув ногой сундук, Пильгрим резко повернулся и пошел к двери, сделав знак мамлюкам следовать за ним.
— Я не прощаюсь, — многозначительно добавил он, посмотрев на Катрин и зловеще улыбнувшись. — И учтите: оказывая содействие преступникам, вы становитесь врагом султана Насира и с вами можно будет поступать так, как мне заблагорассудится… Но меня-то вам нечего бояться! — и вновь рассмеявшись, он покинул комнату. Выйдя за ворота, Пильгрим обратился к мамлюкам:
— Поставьте караулы у всех выходов: они где-то здесь, я чую. И не выпускайте никуда эту женщину, если она вздумает покинуть дворец. Она мне нужна.
В голове Пильгрима уже созрел план в отношении Катрин де Монморанси. Загоревшись страстью к белокурой красавице, Пильгрим решил во что бы то ни стало овладеть этим лакомым кусочком, не упустить ее из рук. Сладострастно улыбаясь, он задумал дождаться ночи, а там… там, под покровом темноты, пробраться во флигель и насладиться ею, а затем увезти в свой загородный дом на окраине Каира. Что делать с Катрин дальше — Пильгрим пока не предполагал. Если она будет продолжать сопротивляться, то — мало ли неопознанных трупов находят на дорогах Египта? И никому до них нет никакого дела…
— Вылезайте, — сказала графиня, отпирая сундук. — Негодяй ушел… До чего же омерзительный тип!
— Он еле избежал виселицы в Ульме, — произнес Гораджич. Думаю, вы теперь также в опасности.
— Бензуф, мы завтра же покинем Каир! — сказала Катрин, обратившись к евнуху. — Соберите в дорогу все необходимые вещи и испросите разрешение на проезд у султана Насира.
— Куда вы намерены направиться? — спросил Агуциор.
— В Иерусалим. Если это удастся.
— Торговля между Египтом и Палестиной не прекращается, — сказал Гораджич. — Было бы прекрасно, если бы в список сопровождающих вас были внесены еще три слуги, — намекнул он.
— Вы поняли, Бензуф? — произнесла графиня.
— Вы слишком милосердны, — проворчал старый евнух. — Трое мужчин возле вас — вряд ли это понравится султану Юсуфу…
— Мы можем переодеться женщинами, — придумал Гораджич, подмигнув Агуциору. — И ваш ревнивый султан может спать спокойно.
— Ну, хорошо, — согласился Бензуф, качая головой. — Чувствую, что меня повесят за ноги на воротах Алжира.
— А теперь — рассказывайте, — нетерпеливо потребовала графиня, посмотрев на рыцарей. — Где вы познакомились с Гуго де Пейном? Когда-то давно, я была… дружна с этим человеком…
Графиня де Монморанси слушала Милана Гораджича, затаив дыхание. Все, связанное с Гуго де Пейном, пробудило в ее душе далекие воспоминания, кольнуло ее сердце той непреходящей болью, которая всегда сопутствует первой любви, счастливой ли она была или несчастной. И хоть прошли годы, жизнь ее изменилась, и сама она была не прежней беззаботной девушкой — невестой сероглазого юноши, а матерью одного из наследников магрибского трона, но чувства ее не угасли, не обратились в пепел, разнесенный над Тирренским морем, а продолжали слабо гореть, неподвластные ни времени, ни расстоянию. Она не могла поверить, что Гуго де Пейн, которого Катрин представляла себе таким же, как в дни своей юности, находится не так уж и далеко от Каира — в Иерусалиме, куда она должна была вскоре направиться. Ощущение близкой встречи наполнило ее грудь тревогой и ожиданием. Как встретит ее рыцарь, что скажет, какие слова найдут они друг для друга?..