- Сеньор, - обратился он к маркизу, - мне кажется, вокруг лагеря проскользнули подозрительные тени. Я окликнул, но никто не отозвался.
- Разбудите Родригеса. Удвойте караулы, - приказал маркиз. Когда кабальерос удалился, де Сетина продолжил читать.
- Вот интересное место. "Служители Грааля должны быть посвящены в некую тайну, иногда их посылают в мир, чтобы действовать во имя ее, а в будущем занять трон. Ибо Грааль обладает властью создавать королей. Если народ подчиняется Богу и если он желает иметь короля, выбранного из войска Грааля, его желание выполняется." И еще, - маркиз перелистнул пергамент. - "На Граале появилась надпись. Она гласила: если когда-нибудь Бог укажет на одного из вас, чтобы он стал царем другого народа, то этот человек должен будет потребовать, что бы никто не пытался узнать его имя. Как только ему зададут подобный вопрос, он уйдет и не вернется."
- Как Персиваль, которому задала подобный вопрос хозяйка замка, пробормотал Гуго, поглощенный услышанным. Глаза у него горели так же, как и у маркиза. - Камень... Камень, отброшенный строителями...
- Который лег в основу Храма, - добавил маркиз. - Возможно, именно там, в Иерусалиме, в основании Храма Соломона, находится этот священный предмет. Однако, господа, время позднее, и я вас вконец утомил. Не желаете ли вы перенести свои шатры поближе к моему? Мне не нравится обстановка вокруг лагеря. Неделю назад на нас уже было совершено нападение какими-то неизвестными людьми в масках.
- Надеюсь, что все обойдется, - произнес Гуго. - Спокойной ночи, маркиз.
Они тепло попрощались, а Бизоль напоследок осушил добрый бокал вина.
- Чтоб крепче спалось, - пояснил он. Так и случилось: не прошло и пары минут после того, как они вошли в свой шатер - на другой стороне холма, как Бизоль повалился на приготовленное слугами ложе из тростника, завернулся в свой гарнаш и захрапел.
- Счастливец! - вздохнул Гуго. Ему почему-то не спалось. Священный предмет, о котором рассказывал маркиз де Сетина, стоял перед глазами. Как найти его, где, кому откроет он свою тайну, чудодейственную силу? Гуго размышлял, силясь понять природу этого явления, но все призванное им на помощь воображение не могло охватить и постичь сущность небесной чаши. Или камня? Или целого рода, связанного священной кровью? Гуго задремал, словно завороженный странным сиянием у входа в шатер, и уже во сне вновь услышал тихий, шелестящий свист, доносящийся издалека. На рассвете они проснулись от страшного грохота, - казалось, небо обрушилось на землю. Схватив мечи, Гуго и Бизоль выскочили из шатра. Бескрайняя красная полоса поднималась на востоке.
- Смотри! - Гуго показал мечом на вершину холма, туда, где еще вечером они видели нависающую над лагерем маркиза скалу.
- Пресвятая Дева! - вскричал Бизоль. - Этот козырек все же рухнул им на головы!
- О, Иисусе!
Не говоря больше ни слова, они бросились в ту сторону, огибая холм. Но уже издали стало ясно, что помочь несчастным ничем нельзя. Лагерь маркиза представлял ужасное зрелище: рухнувшая скала похоронила под своими обломками все в окружности двухсот локтей. Из-под каменистой толщи не доносилось ни стонов, ни шепота, - лишь мертвая, зловещая тишина.
- Бедняги, они все погибли, - пробормотал Бизоль, ковыряя мечом камни. - Их сплющило, как клинок на наковальне.
- Легкая, быстрая смерть, - сумрачно произнес Гуго.
- Жаль маркиза и кабальерос. Они только начинали мне нравиться.
- На все водя Божья, - Гуго огляделся и отступил назад. - Уйдем отсюда. Здесь бродит смерть.
Через некоторое время, поспешно собравшись, они покинули это горестное место и деревушку Ренн-Ле-Шато, направившись назад, к Каркассону. Затем, проехав через Нарбонн они оставили позади весь Лангедок, и путь их теперь лежал к родным местам Шампани - в Труа, в замки Маэн и Сент-Омер.
3
Аббат Сито, стоя спиной к камину и потирая рукой выпуклые глаза, слушал доклад киновита - монаха в куафе, с небольшой родинкой под левым глазом.
- Нам не удалось точно установить, кто ждал конверса вчера вечером, ровным, безжизненным голосом говорил монах. - Но на подозрении три фигуры: жонглер Жарнак, кожевенник Ландрик Толстый, и ростовщик-ломбардец Вер. С каждым из них конверс беседовал с глазу на глаз.
- И каждый из них общается со множеством людей, - произнес аббат, - что очень удобно в силу их профессии. Но удобнее всего перелетной птичке, которая поет свои песенки и легко входит в доверие людей.
- Жарнак? - спросил монах.
Аббат помедлил, прежде чем дать ответ.
- Думаю, да. Не спускайте с него глаз. Следуйте за ним повсюду, куда бы он не отправился. Нельзя допустить, чтобы о миссии рыцарей узнали чужие уши.
- Боюсь, уже поздно.
- Но до Иерусалима должен дойти хотя бы кто-то из этих трех: Филипп Комбефиз, Робер де Фабро или Гуго де Пейн. Что вы думаете о каждом из них?
Аббат внимательно посмотрел на своего помощника, который руководил всей тайной канцелярией Клюни. Монах на несколько секунд задумался.
- Филипп Комбефиз опытный воин и умелый организатор. Бывает неуправляем. Тщеславен. Горд. Честен. Но поддается на лесть. Под воздействием обстоятельств может пойти на компромисс. На Совете я возражал против этой кандидатуры, вы помните.
- Продолжайте.
- Робер де Фабро. Храбрец, рубака, упрямец. Вцепляется железной хваткой. Поставив цель, бьется за нее насмерть. Удобен тем, что на его струнах и слабостях можно легко играть. Не слишком умен, но практичен. Пользуется уважением. Весьма подходящая фигура. И, наконец, третий - Гуго де Пейн. Безупречное прошлое, военные навыки, прекрасное образование. Разумен, осторожен, знает больше, чем говорит. Наблюдение за ним показало, что даже наедине с собой, он не позволяет себе расслабиться, раскрыться. Замкнут. Его внутренняя тяга к чему-либо еще не ясна. Вызывает у меня некоторые опасения.