Нотариус прижался к борту еще отчаяннее.
— Они всех нас убьют!
Кортес распрямился еще сильнее.
— Вы хотите, чтобы я сообщил в Королевскую Аудьенсию, что вы отказались исполнить свой долг?
Королевский нотариус всхлипнул, заворошился и, проклиная все на свете, покинул убежище. Кое-как встал рядом, трясущимися руками развернул загодя подготовленный текст и, бросив на Кортеса затравленный взгляд, начал:
— Мы, подданные Их Высочеств доньи Хуаны и ее благородного сына дона Карлоса… никогда и никем непобежденных… усмирителей варваров…
— Хватит! — остановил его Кортес и развернулся к Агиляру. — Переводи!
Агиляр торопливо, надрывая голос, что-то зашепелявил, а Кортес пересчитывал нахлынувших мавров. Их действительно было порядка двух тысяч, но против двух сотен обученных войне с дикарями солдат им было не устоять.
«Вопрос потерь… — подумал он. — Все это вопрос потерь времени… и если я не успею обойти все побережье до того, как Веласкес пришлет мне замену по всем правилам, все пропало!»
— … и если вы не позволите нам сойти на берег и набрать воды, а напротив, неразумно атакуете, вина за убийство падет на вас… — выдохнул нотариус. — Подпись: Эрнан Кортес.
— Все? — развернулся к нему Кортес.
— Все.
Кортес махнул рукой штурману, тот отдал короткое распоряжение матросу, и над суденышком взвился флаг «Всем причалить». Моряки принялись ловить ветер, в идущих за ними на буксирах набитых солдатами шлюпках отпустили канаты, и берега буквально взорвались барабанным грохотом.
Кортес быстро стащил сапоги, обул плетеные альпаргаты[13], подбежал к борту и, дождавшись, когда аркебузы дадут первый залп, спрыгнул в воду.
Что такое воевать без поддержки конницы, они ощутили мгновенно.
— Сантьяго Матаморос! — орали конкистадоры, призывая на помощь главного покровителя своей далекой земли.
— Сантьяго Матаморос! — кашляя и сплевывая воду, орал и сам Кортес.
Но их сбрасывали и сбрасывали обратно в реку, и, до тех пор, пока стоящие на палубе стрелки из аркебуз не сделали добрый десяток залпов, на сушу выбраться не удавалось. И лишь когда все они встали на земле обеими ногами, мавры неспешно отступили к лесу, — как оказалось, в засеки.
— Эрнан! Что теперь делать?! — наседали старшие команд. — Как их оттуда выбить?!
— И где этот чертов Авила?!
— Что вам Авила?! — хрипло огрызался Кортес. — Вы свою работу делайте!
Он понятия не имел, где пропадает единственный согласившийся поддержать его атаку капитан, — самый, пожалуй, молодой из всех.
— В атаку, кастильцы! Бей нечестивых!
Но все было без толку. Без поддержки кавалерии и пушек силы были равны, а едва они заходили в лес, как тут же становилось явным превосходство мавров. А потом подоспел Алонсо де Авила.
— Алонсо вперед! — взревел Кортес.
Алонсо попробовал, но стрелы, словно стаи саранчи, так и сыпались на его солдат, и не прошло и четверти часа, как отступил и этот отряд. И тогда Кортес зарычал, стараясь не пригибаться под ливнем яростно свистящих стрел, подбежал к высокому, приметному дереву на опушке и вытащил меч.
— Годой! — заорал он. — Где ты, черт тебя дери?!
Не дожидаясь, когда нотариуса приведут, несколько раз взмахнул мечом, сделал на дереве три широкие зарубки и, плюнув на приличия, со всех ног рванул назад, под прикрытие подчиненных.
— Все видели?!
— Все-е… — нестройно выдохнули конкистадоры.
— От имени Их Высочеств доньи Хуаны и ее благородного сына дона Карлоса я, Эрнан Кортес, их слуга и вестник, извещаю, что Их Высочества являются королями и сеньорами здешних земель. Все слышали?!
— Все-е…
— Где этот чертов нотариус?! Быстро его ко мне!
Военный вождь Иц-Тлакоч проводил взглядом спешно уходящий к берегу реки отряд кастильцев, дал знак отбоя, подозвал писаря и жестом приказал ему достать бумагу из агавы и перо.
— Великий Мотекусома, — не теряя ни секунды, начал диктовать он. — Это я, Иц-Тлакоч, которого ты назвал своим другом, посылаю тебе весть.
Писарь быстро вычертил ряд вертикально расположенных значков и замер.
— Как Ты сказал, выполняя Твою просьбу, Иц-Тлакоч запретил мертвецам, которых Ты называешь четвероногими, а в Чампотоне зовут кастиланами, ступать на сушу и увидел, что переводчик у них пуглив, как олень. Иц-Тлакоч думает, переводчик был рабом.
Иц-Тлакоч на секунду задумался. Нужно было написать Мотекусоме самое главное, а что главнее, он решить пока не мог.
— Сегодня мертвецы попытались выйти на сушу. Двести их было. Ровно двести. Мы напали и держали их в воде по грудь и по шею. Но с военной пироги с парусами пустили дым Громовые Трубы. Десять их было. Иц-Тлакоч хорошо посчитал. И многих воинов от этого дыма стошнило.