Мимо террасы турецкой кофейни, постукивая палкой, плелся слепец, на шее у него болтался обветшалый мешок. Чем-то жутким повеяло от жалобной мольбы о хлебе. Дареджан перекрестилась трясущейся рукой. Бежан порывисто кинул остатки еды в торбу нищего.
Обрывая тяжелое безмолвие, Дато стал повторять для Папуна рассказ о своем пребывании в Стамбуле, о приеме и разговоре с повелителем вселенной.
Прибыв с Гиви в Стамбул в день рамазана, он, Дато, должен был переждать церемонию лобызания султанской мантии начальниками янычар во дворце Топ Капу.
Мурад IV внимательно слушал вестника Моурав-бека и даже, как показалось Дато, не без удовольствия. «Пусть прибудет ко мне Неукротимый, — сказал султан, — он найдет у меня все, что пожелает найти…»
И вот оставлен Кутаиси, перейден последний грузинский рубеж.
Осушая чашу, каждый мысленно прощался с Даутбеком, прощался с надолго для них потерянным отечеством.
— Дорогой Ростом, ты оказался прав, — пробовал Саакадзе убедить друга, — оставайся, у тебя Миранда и два сына. Неизвестно, что ждет нас: может, вершина, а может, пропасть.
— Дорогой Георгий, я всегда был неправ. Это я понял в Базалети, когда с факелом полз по проклятому берегу… отыскивая выпавшее драгоценное звено. Не пристало и мне выпадать из «Дружины барсов» живым. Да и не смогу я без тебя, без всех братьев считать уходящие дни. С тобою мне путь, Георгий, на вершину… или, если не судьба, в пропасть.
У причала ждала картлийцев турецкая фелюга с бронзовым гребцом на корме. Турки в пестрых лохмотьях и красных фресках крепили парус.
Как ностевцы ни пытались отсрочить время отплытия, оно неумолимо надвигалось, — и вот сейчас они перешагнут через рубеж Грузии. Надо распроститься с прошлым здесь, где еще чувствуется дым своего очага, чтобы уже на фелюге встретиться бездомными странниками.
Русудан, скрывая боль, стала прощаться со всеми, словно она одна покидала родину. Крепко обнимались «барсы» с Георгием Саакадзе, становились на колени перед женщинами, целуя край ленты, прижимали младших к груди.
Капитан отдал приказ поднять якорь.
Саакадзе обернулся, оглядел горы и твердой поступью первый вступил на трап.
То ли показалось, то ли правда — по щеке Великого Моурави скатилась тяжелая слеза…
СЛОВАРЬ-КОММЕНТАРИЙ
Абдар (перс.) — хранитель питьевой воды в запечатанном кувшине, чтобы не подмешали яду при подаче ее шаху.
Акрополис (греч.) — укрепленная часть античного города, расположенная обычно на холме.
Бала (от хатабала) — переполох.
Барек-аллаэ! — Благословен бог!
Батман (перс.) — мера веса в Иране и средневековой Грузии, от четырех до восьми килограммов. «Шахский батман» равнялся четырнадцати русским фунтам (5 кг 400 г).
Бест (перс.) — убежище в святых местах для преступников.
Газель — строфа восточного стихосложения, особенно известная по персидским образцам. В персидской поэзии газелями называются лирические стихотворения с особым расположением рифм. Применяются и в европейской поэзии.
Гам — персидская мера земли, около трех шагов.
Генджефе — старинные персидские карты, состоящие из 96 костяных пластинок; восемь мастей, в каждой по тринадцать карт.
Гяур — неверующий, неверный.
Даваттар (перс.) — шахский писарь.
Дамар кон (перс.) — ложись ничком.
Деда-бодзи (груз.) — дословно: «Мать столбов». Основной столб, поддерживающий деревянный свод в характерных грузинских строениях.
Дидебули (груз.) — вельможа.
Диди (груз.) — большой, великий.
Донжон (франц.) — главная башня в средневековом замке.
Заратуштра — мифический пророк, основатель религии (зороастризм) древних народов Средней Азии, Азербайджана и Персии.
Зурначи (мезурне) — особая каста городских музыкантов в Грузии, играющих на зурне.
Илиат — кочевое племя в Персии.
Имэ — распространенное в Имерети восклицание.
Исмаил I Сефевид — шах Ирана (1502–1524) из династии Сефевидов.
Калантар — градоначальник, назначаемый в городах Ирана из местной знати или богатого купечества.
Касбеки — персидская медная монета.