Квартира, которую мы с Бэзилом делили на двоих, выходила окнами на улицу, и мы, так же как и мистер Холмс, могли наблюдать своих посетителей ещё до того, как они войдут.
Бэзил часто и подолгу слушал рассказы своего Наставника, и вскоре стало казаться, что нет такого преступления, пусть даже самого заковыристого и запутанного, которое Бэзил не смог бы раскрыть.
За помощью к Бэзилу мыши приходили из самых дальних мест, иногда даже с континента, из Франции. Бэзил принимал и богатых, и бедных, не отказывал никому. Наши двери были открыты для всех, кто в его помощи нуждался.
Он призвал к ответу множество самых отъявленных преступников, и злодеи трепетали при одном упоминании его имени.
Ну так вот, не прошло и месяца с нашего переселения на Бейкер-стрит, как Бэзилу пришлось столкнуться с одним из самых загадочных преступлений в своей практике.
Бесследно исчезли детишки наших соседей, близнецы Анжела и Агата!
2. Куда пропали близнецы?
Расстроенные родители пропавших близнецов пришли к нам поздним вечером. Мы как раз находились наверху, то есть в квартире мистера Холмса. Притаившись в нашем любимом месте, в углу гостиной, мы слушали, затаив дыхание. Холмс рассказывал доктору Ватсону, как ему удалось раскрыть ограбление ювелирного магазина, которое поставило в тупик всех сотрудников Скотленд-Ярда. Бэзил записывал каждое слово в свой блокнот, используя скоропись, или, если можно так выразиться, на скорую лапу.
– Он просто гений! – прошептал Бэзил. – Какой блестящий ум! Его имя станет легендой! Его слава докатится до самых отдалённых уголков планеты!
– Ваше имя, дорогой Бэзил, тоже имеет немалый вес в мире частного сыска, – заметил я.
– Возможно, дорогой Доусон. Но для меня великая честь учиться у самого Шерлока Холмса!
– А для меня великая честь помогать Шерлоку Холмсу Мира Мышей! – добавил я в ответ.
Бэзил скромно поклонился мне и вернулся к своим записям.
Примерно через час Холмс достал из футляра свою скрипку, поставил новую струну «ми», а старую бросил в корзину для мусора. Затем он зажал скрипку подбородком и принялся играть этюд Паганини. Мы с Бэзилом слушали во все уши. Холмс играл на скрипке восхитительно!
– Браво! – тихо воскликнул поражённый Бэзил.
Затем мы прослушали пьесу Мендельсона, которую Холмс исполнил по просьбе доктора Ватсона, после чего оба джентльмена разошлись по своим комнатам.
Бэзил извлёк из корзины выброшенную струну «ми» и прихватил её с собой. Мы поспешно пересекли гостиную и скрылись через наш потайной лаз.
Здесь я должен заметить, что, когда мы переехали на Бейкер-стрит, мой друг установил одно строгое правило, поскольку ни в коем случае не желал каким-либо образом беспокоить своего кумира. Это правило заключалось в том, что, кроме нас с Бэзилом, никто из мышей не имел права подниматься наверх или даже приближаться к нашему лазу.
Каково же было наше удивление, когда мы увидели, что нас кто-то поджидает. Это была миссис Джадсон, наша экономка. Она была страшно взволнована.
– Ох, мистер Бэзил! – простонала она. – Я знаю, что я нарушила ваше строгое правило, но случилось ужасное! Ваши соседи Праудфуты ждут вас уже больше часа. Миссис Праудфут всё время рыдает! Я не могла не позвать вас.
– Успокойтесь, пожалуйста, и расскажите, что произошло, – мягко сказал Бэзил.
– Анжела и Агата пропали!
– Странное дело, – заметил я. – Но эти близняшки, как известно, те ещё безобразницы. Наверняка они просто расшалились.
– Это вряд ли, – возразил Бэзил. – Время слишком позднее для детских шалостей. С этим надо разобраться. Давайте-ка поспешим.
Миссис Джадсон бежала впереди так быстро, что завязки её фартука развевались по воздуху. Мы не отставали. И через несколько минут уже были дома.
Миссис Праудфут было не узнать. Эта молодая и весёлая белая мышь всегда выглядела прекрасно. Теперь же, вся в слезах и с покрасневшими глазами, она как будто постарела. Едва Бэзил вошёл в гостиную, миссис Праудфут вскочила с места и вцепилась в лацкан его сюртука.
– Пропали наши малышки! По дороге домой из школы. Какая беда с ними приключилась? Может, они попали в мышеловку? Бедняжки! Где они теперь?
Рыдая, она рухнула без чувств на диван. Я достал из саквояжа нюхательную соль и поводил открытым флаконом перед носом несчастной матери.
Отец близнецов стоял рядом, на его лице читалось глубокое страдание.
Бэзил раскрыл свой блокнот.
– Ваша супруга слишком взволнована и не в состоянии говорить, – сказал он. – Расскажите нам всё, что знаете.