– Да уж, Холмс разобрался бы с этим делом в два счёта, – мрачно произнёс мой приятель.
– Боюсь, даже он не смог бы добиться большего, – возразил я. – Улик маловато.
– Как знать, как знать… – пробормотал Бэзил. – Однако как ужасно просто сидеть и ждать! Подумайте о несчастных мышатах, где они теперь… – Он помрачнел. – Ах, Доусон! Похитители детей – самые отвратительные преступники на свете! Самые гадкие из всех возможных мерзавцев!
4. День тревожных ожиданий
Всё следующее утро, закутавшись в свой любимый персидский халат, Бэзил пребывал в самом мрачном расположении духа. Пришёл мистер Праудфут, и Бэзил сказал ему, что ожидает вестей от тех, кто причастен к исчезновению близнецов.
– Этого я и боялся, – заключил тот. – Значит, Анжелу и Агату похитили!
– Похоже на то, – согласился Бэзил. – Но я обещаю вам, что верну их в целости и сохранности. Не сомневайтесь!
– Я передам ваши слова миссис Праудфут. Мы вам всецело доверяем.
Затем Бэзил занялся выпиливанием деревянной подставки для струн своей скрипки. Он делал её уже несколько недель. Пока лапы его работали, острый ум сыщика напряжённо искал разгадку преступления.
– Ну вот, – произнёс он наконец, – полагаю, я понял, чего добиваются преступники. И если я прав, нашему городу угрожает очень серьёзная опасность. Но пока ни слова больше! Всё выяснится, когда я получу известия от похитителей.
Меня просто распирало от вопросов, которые роились в моей голове и которые мне не терпелось задать, но я помалкивал, продолжая читать взятую в библиотеке книгу «Мыши в городе».
Время от времени звонил дверной колокольчик. Приходили одноклассники близнецов. И я слышал, как миссис Джадсон отвечала им, что новостей пока нет.
День тянулся еле-еле. Ближе к полудню Бэзил выточил наконец свою подставку. Тонкая работа! Затем он отрезал часть струны «ми», взятой им в мусорной корзине Холмса, и натянул её на свою скрипку.
– Теперь у меня есть все четыре струны, и я тоже смогу играть на скрипке. Много лет назад я учился этому, и теперь мне нужно вспомнить, как это делается.
– Надеюсь, у вас получится, – сказал я. – Дело в том, что у меня очень деликатный слух и, когда играют плохо, я испытываю почти физические страдания.
– Я постараюсь, – успокоил меня Бэзил.
Он попробовал исполнить тот самый этюд Паганини, который Холмс играл прошлым вечером. Увы и ах! Это был какой-то ужас! Он так часто не попадал в ноты, что я закрыл лапами уши.
– Прекратите, ради всего святого! Пожалейте меня и пожалейте несчастного Паганини! Мы этого не вынесем!
Бэзил взял ещё одну фальшивую ноту.
– Дорогой доктор, пусть вас утешит мысль о том, что эти струны изготовлены из кошачьих кишок.
Усмехнувшись, я позвонил в колокольчик и попросил миссис Джадсон принести нам чаю.
Попивая горячий ароматный напиток, я смотрел в окно. На Бейкер-стрит был страшный гололёд. Прогуливаться было небезопасно, так что улица была практически пуста.
Неожиданно я увидел незнакомую мышь. Это был довольно упитанный господин средних лет. То и дело поскальзываясь, он поглядывал на таблички с номерами домов.
– Бэзил! – позвал я. – На улице какой-то незнакомец!
– Вот и дождались! – обрадовался Бэзил, рванулся к окну и отдёрнул кружевную занавеску. – Если я не ошибаюсь, это посланец похитителей!
5. Таинственный посланец
Громкий звон дверного колокольчика показался нам наиприятнейшей музыкой на свете, и мы поспешили навстречу посетителю. У порога стоял тот самый толстый незнакомец. Воротник его видавшего виды бархатного пальто был высоко поднят, оно и понятно в такую холодную погоду. Беспокойно переминаясь с лапы на лапу, он снял с головы матерчатую кепку.
– Прошу прощения, господа, кто из вас мистер Бэзил, сыщик?
– Это я, – ответил Бэзил. – Говорите, зачем пришли.
Посланец извлёк из кармана замызганную игрушку, бесхвостого котёнка. Затем, смутившись, сунул игрушку обратно и достал голубой конверт.
– Мне велели передать вам это, мистер Бэзил.
– Но позвольте спросить, кто велел?
Холодные капли пота выступили на лбу посланца.
– Простите, сэр, но лучше не спрашивайте меня об этом, – произнёс он испуганно. – Я поклялся молчать. Хорошего вам дня!
С этими словами толстый посланец бросился наутёк по Бейкер-стрит с такой скоростью, словно за ним гналась тысяча мартовских котов.