Паасикиви обращает внимание на культ новгородских святых, останки которых находятся в Софийском соборе; «С ними связано множество историй о чудесах, которые благоговейно рассказывает церковный служка и которые знает каждый верующий в Новгороде… Существует много рассказов о том, как больные исцелились от своих болезней либо проведя ночь в церкви перед святой иконой, либо другим каким-нибудь чудесным способом. На вопрос, не лучше ли молиться дома, чем протискиваться через толпу к раке с мощами, мне ответили: “Он ближе к Богу, чем мы, и Бог послушает его, когда он будет молиться за нас”».
Подобно многим протестантам и лютеранам, Паасикиви относил почитание икон и святых к числу суеверий. Поэтому он отметил, что «подобные рассказы, которые для лютеранина кажутся странными, собраны в книге, называемой “Жития святых”. Правдоподобность этих странных рассказов никто из православных, даже образованный, не ставит под сомнение. Многие молодые женщины, посещавшие восьмиклассную женскую гимназию, уверяли, что верят в них так же безоговорочно, как в Библию». Он пишет, что древнее предание рассказывает также о св. Антонии, «и никто из православных не ставит под сомнение, что упомянутый святой приплыл сюда из Рима за три дня на камне, держа морскую водоросль в руках».
Паасикиви пишет о том, что богослужения в главных городских соборах идут довольно часто — пять раз день. Одновременно службы идут во многих других городских церквах. Поэтому «неудивительно, что из всей общины на них присутствует только какая-нибудь старушка». Русские путешественники, побывавшие в Новгороде, также отмечали, что в обыденные дни в часы службы новгородские храмы бывали пусты.
Паасикиви обратил внимание на то, что богослужение в новгородских соборах и церквах идет по «церковнославянским книгам, которые сами русские с трудом понимают. Конечно, в конце концов они дойдут и в самую твердую голову».
По сравнению с финнами новгородцы показались ему, во всяком случае внешне, более религиозными. Проявления их «повсеместно известного религиозного усердия» он усмотрел в том, что «при всяком удобном случае они осеняют себя крестным знамением. Когда гимназист, или чаще гимназистка, идут утром в школу, по дороге они заходят в часовню».
Одним из проявлений религиозного чувства русских людей, по наблюдениям Паасикиви, было паломничество для «творения молитвы»: «Недавно 65-летняя старая женщина совершила паломничество в Тихвинский монастырь, расположенный в 160 километрах от Новгорода. Подобные паломничества нужно, разумеется, проделывать пешком, что представляет собой нелегкую задачу в жаркое время».
В то же время он отмечает, что религиозность русских людей носит поверхностный характер. Заметно их особое пристрастие прежде всего к обрядовой стороне религии — мощам, иконам, лампадам. В этой связи Паасикиви приводит рассказ об учителе местной гимназии, который следил за тем, чтобы в его комнате перед иконами по ночам всегда горела лампада. «Однажды, когда он зажигал ее поздно вечером, лампада сломалась. Служанке пришлось в поздний час отправляться на поиски новой в лавку, которая к тому времени была уже закрыта, потому что учитель сказал ей, что он не может отойти ко сну, не выполнив свой долг христианина». Особый интерес Паасикиви привлекла такая форма русского богослужения, как крестный ход:
Такие крестные ходы проводятся в Новгороде 12 раз в год, либо в честь святых, либо для защиты города от всякого рода напасти, как пожара, голода, чумы и других. Тогда иконы Спасителя, Божьей матери и святых носят по городу, священники облачены в праздничные одежды, присутствует сам новгородский архиерей, певчие поют, и нескончаемый людской поток идет следом. Часто крестные ходы направляются в самые отдаленные места. Например, к Хутынскому монастырю, до которого добрый десяток километров… Недавно было шествие в расположенный неподалеку Антониев монастырь, в котором в этот день проводился праздник, обычно устраиваемый каждый год.
При этом Паасикиви отмечает, что в такие крестные ходы часто «русские… в основном образованные, отправляются большим обществом, и путешествие проходит довольно приятно, но религиозная сторона остается в тени».
Паасикиви обратил внимание на то, что непременным атрибутом религиозных праздников в Новгороде были нищие и попрошайки. Сопровождающему его новгородцу он сказал, что в Финляндии не терпят попрошайничества и организуют приюты для нищих. «У нас тоже есть приюты, но в них всех не поместить», — ответил он. На вопрос, не лучше ли было бы построить еще приютов, чем золотить церковные купола, он сухо ответил: «Для нищих делается все возможное».