Итог
Афина была могущественной богиней. Она родилась из головы отца своего Зевса, верховного бога. Афина – порождение не плоти и крови, но блестящей мысли, и потому сама блистательно прекрасна и достойна преклонения.
Такой видятся мне и церковная история первого тысячелетия, и большая часть классической литературы: созданные умными головами, занимательные и впечатляющие, достойные восхищения и эффектные.
Читатель мой, закончив нелегкое для него чтение этой книги и отложив мой скромный труд, останется, возможно, при убеждении, что все эти возвышенные и поучительные книги и Библии, и отцов церкви, и многие языческие, нехристианские труды – суть не достойные внимания фальшивки и обман. Я вынужден оговориться: это не так. Я оспариваю лишь датировки, авторство и, выдаваемое за действительное описание прошлого, содержание – вот это все, конечно, обман. А сами книги ни в чем не виноваты, они даже (по большей части) вполне реально существуют, были на самом деле кем-то когда-то написаны, и мы их с удовольствием читаем.
И когда я доказываю, что многие известные нам имена авторов – это псевдонимы (например, что Розвита – коллективный псевдоним круга друзей дочери Пиркхаймера; что Дионисий Ареопагит находится в русле духовных поисков готики; что евангельские жизнеописания Иисуса лучше всего отнести к рыцарским романам, наряду с циклами о короле Артуре и поисками святого Грааля), – это вовсе не значит, что я собираюсь подвергнуть сомнению художественную или духовную ценность плодов их творчества. Но я хочу, чтобы их творения заняли место в культурном наследии той эпохи, в которую они создавались. Тогда они, наконец, лишатся присущего им привкуса лжи и пропаганды.
Послесловие к русскому изданию
Ревизия хронологии – дело не одного года. В нелегком этом предприятии наряду с прорывами случаются и провалы; тенденция, однако, очевидна: все новые и новые виртуальные столетия удаляются ножом «хронологических хирургов», все более радикальная точка зрения на состояние традиционной хронологии завоевывает умы. Ясно одно: историческая хронология неверна, она нуждается в коренном пересмотре и радикальном сокращении.
Положения академика Фоменко, еще 10 лет назад считавшиеся невероятными [1], приняты теперь к серьезному рассмотрению немецкими младокритиками, в первую очередь рабочей группой, возникшей вокруг автора этой книги и редактора ее русского перевода [2].
До 1400 года не существует заслуживающей доверия историографии. Многие рукописи младше печатных книг, достоверно засвидетельствованное появление которых следует отнести к середине XVI века [3].
Предложенная вашему вниманию книга, отражающая определенный этап в развитии моих исторических воззрений, написана в 1998 году; впоследствии некоторые ее тезисы были поставлены мной – с точки зрения хронологии – под сомнение, пересмотрены и даже отвергнуты. Это касается, в основном, проблемы точной датировки рукописей: если в книге я только в некоторой ее части переносил действие в XV—XVI вв., то сегодня в большинстве случаев вместо XII века я проставил бы XV. Идя своим собственным путем, я нашел подтверждение тому, что 300-летний «временной прыжок», помещенный Нимитцем в эпоху Великого переселения народов, между V и X вв., а Иллигом – с микроскопической точностью с 614 по 911 год, на самом деле мог иметь разную длину в разных ситуациях и прослеживается в разные эпохи.
Например, смерть Данте я бы перенес с 1321 года в конец XV –начато XVI века, что подтверждается многими свидетельствами: самим содержанием «Божественной комедии», дошедшими до нас портретами и бюстами поэта, а также описанием его «вторых» похорон. Соответственно, в этот же период, около 1500 года (в т. н. эпоху Чинквеченто) «сдвигается» время жизни Петрарки и Боккаччо, да и некоторых других ранних гуманистов.
Это относится и к схоластикам, так как знакомство Европы с Аристотелем (через арабов) началось настолько же позже. При этом необходимо помнить, что сочинения греческих беженцев стали появляться в Западной Европе только после падения Византии в 1453 г. Поэтому постулируемое историками «прошедшее через все Средневековье восприятие Гомера и Платона» было на самом деле весьма слабым.
И, наконец, изобретение книгопечатания (по меньшей мере, повсеместное его распространение) следует сдвинуть на два с лишним поколения в сторону нашего времени. В результате и все другие технические изобретения, например, романский стиль, ранняя готика, знакомство с арабскими трактатами по медицине и астрономии, станок для чеканки монет, – сдвигаются на двести-триста лет вперед и становятся элементами действительного возрождение цивилизации (возможно, после грандиозной катастрофы планетарного масштаба), получившего название Ренессанса.
Итак, идеи Каммайера о происшедшем сравнительно недавно акте творения истории (Широкомасштабной Операции), рассматриваемые мной в этой книге под новым углом зрения, ничуть не устарели; однако некоторые данные нуждаются в уточнении. Крайне важным явилось изучение труда Эдвина Джонсона «Послания Павла» (Ваттс и К°, Лондон, 1894), с которой немецких историков лишь недавно познакомил берлинский богослов Герман Детеринг. Академику Фоменко, однако, исследование это было давно известно, и он использовал его при создании своей теории.
Кроме того, академик Фоменко, рассмотрев критический трактат Ньютона «Исправленная хронология древних царств» (Лондон, 1728, пер. с нем. Хильдбург, 1745) с точки зрения современного знания, доказал, что Ньютону, в течение сорока лет занимавшемуся хронологией, были видны все недостатки принципа лето-исчисления, предложенного Скалигером и впоследствии подправленного Петавиусом. Методически Ньютон сближается с современными российскими исследователями, так за основу расчетов он берет расположение звезд, в особенности прецессию весеннего равноденствия, и принимает за средний возраст поколенной ступени двадцать лет вместо тридцати [4].
Возвращаясь к нелегкой истории распространения идей московского профессора математики Анатолия Фоменко, отметим новаторскую роль патриарха современной немецкой хронологической критики Христофа Маркса (Базель). С 1992 года он знакомит немецких ученых в своих докладах и статьях с трудами Фоменко по анализу истории, рассмотренной с точки зрения статистики [5]. Уже в мае 1996 года Христоф Маркс подробно обсудил математико-статистический метод академика Фоменко в кругу «реконструкторов времени» в Гамбурге.
1
И до сих пор решительно отвергаемые первой волной современных немецких критиков хронологии, сгруппировавшейся вокруг Хери-берта Иллига.
2
Эта группа объединена под эгидой интернет-журнала «История и хронология» и Исторических салонов в Карлсруэ и Потсдаме. Важно подчеркнуть, что корни этого нового хронологического радикализма восходят к немецким классикам Балдауфу и Каммайеру, о которых рассказано в настоящей книге, а также к другим западным критикам, лишь частично освещенным выше. Истинный симбиоз немецкой хронологической критики с российской «новой хронологией» еще ждет своей реализации.
3
Даже и в лагере Иллига все большее число авторов приходит к выводу, что вся реальная история человечества разыгралась в последнюю тысячу лет.
4
Средний возраст в 20 лет все еще слишком велик. К тому же использование средней продолжительности царствования может дать лишь приблизительные представления о длительности той или иной эпохи, но не точную хронологическую информацию (даже если мы отвлечемся от достоверности списков правителей). Астрономические расчеты применял и Петавиус, так что дело здесь не в астрономическом характере методики, а в степени точности ее применения. Главная заслуга Ньютона в том, что он продемонстрировал зависимость хронологии от выбора источников. Из этого следует, что множество используемых историками источников внутренне противоречиво и что существует необозримое количество хронологий, каждая из которых соответствует небольшому набору источников (часто к тому же сфабрикованных в эпоху Возрождения) и противоречит почти всем остальным.
5
Хотя статистические оценки и рассмотрения и играют важную роль в той революции, которую труды академика Фоменко вызвали в современной математической хронологии, нужно подчеркнуть, что наиболее революционным в методике А. Т. Фоменко было гениальное использование анкет-кодов, позволяющих экстрагировать из зыбкого романтического описания прошлого, столь характерного для историков, историческую информацию, могущую подвергаться статистической оценке.