Через три месяца я услышал, что император Юстин скончался и к власти пришел Юстиниан.[31] Против нового императора восстали Ипатий, Дексократ, Помпий и Евлогий епарх. Первые трое были обезглавлены, а все их имущество отошло в казну. Евлогий же ночью бежал из Константинополя. Юстиниан приказал, чтобы Евлогий был найден и казнен, но тот, одевшись как деревенский житель, вернулся в свое село.
Все собрались посмотреть на Евлогия и сказали: „Бог да благословит твой приход. Мы слышали, что ты стал патрикием“. Он же ответил: „Как же! Если бы я стал патрикием, то неужели бы вернулся к вам? Нет, это был какой-то другой Евлогий. А я ходил по святым местам“.
Потом он пришел в чувство и сказал себе: „Смиренный Евлогий, вставай, бери кирку и иди работать. Здесь нет дворцов. И хорошо, что ты не лишился головы“. Взяв инструменты каменотеса, он пошел к пещере, где нашел деньги, думая, что там, может быть, что-то еще осталось. До шестого часа он бил камни, но ничего не нашел. Он вспомнил пышные процессии, славу, роскошь и пиры, но, снова придя в себя, сказал: „Вставай, смиренный Евлогий, и трудись. Здесь Египет, а ты крестьянин“. Так мало-помалу Святой Отрок и Владычица наша Богородица восстановили его в прежнем устроении, ведь Бог праведен и никогда не забывает прежних трудов человека.
Спустя некоторое время пришел я в селение продавать рукоделие. Наступил вечер, и каменотес пришел, по своему прежнему обычаю, пригласить меня к себе. Увидев его всего в каменной пыли, я горько заплакал и со слезами сказал: „Яко возвеличишася дела Твоя, Господи, вся премудростию сотворил еси.[32] Кто Бог велий, яко Бог наш? Ты ecu Бог творяй чудеса,[33] воздвизаяй от земли нища и от гноища возвышаяй убога.[34] Господь убожит и богатит, смиряет и высит.[35] Многа сотворил ecu Ты, Господи Боже мой, чудеса Твоя, и помышлением Твоим несть кто уподобится Тебе.[36] Аще не Господь помогл бы ми, вмале вселилася бы во ад душа моя“.[37]
Он привел меня в свой дом, налил в таз воды и омыл мне ноги, как и всем другим странникам, по своему обычаю. Евлогий накрыл нам стол, и когда мы поели, я спросил: „Как у тебя дела, авва Евлогий?“ Он ответил: „Помолись за меня, господин авва, я смирен, и у меня ничего нет“. Я говорю: „Лучше тебе не иметь и того имущества, которое ты имеешь“. Он спросил: „Почему, господин авва, разве я тебя чем-то ввел в соблазн?“ Я ответил: „Да чем ты только не вводил меня в соблазн!“ – и рассказал ему все, как было. Мы оба разрыдались, и он попросил меня: „Помолись, господин авва, чтобы Бог посылал мне лишь самое необходимое, и я исправлюсь“. Я говорю ему: „Поистине, чадо, не ожидай от Христа, что тебе будет вверено что-либо из того, что есть в этом мiре, кроме трудового кератия“.
И вот уже много лет Бог подает ему силы зарабатывать кератий трудом своих рук. Теперь я рассказал тебе, откуда я знаю его, чадо. Только не говори об этом никому».
Вот что авва Даниил рассказал ученику после их возвращения из Фиваиды. Сколь же удивительно человеколюбие Божие! Как быстро Он вознес Евлогия и потом опять смирил, потому что это было ему во спасение. Помолимся и мы, чтобы и нам смириться и в страшный день суда Господа нашего Иисуса Христа обрести милость пред лицом славы Его.
5. Ученик аввы Феодора рассказывал: «Однажды пришел к нам человек, продававший чеснок, и насыпал полную чашку. Старец сказал мне: „Наполни эту чашку пшеницей и отдай ему“. У нас было две кучи зерна: очищенное и неочищенное. Я наполнил чашку неочищенным. Старец посмотрел на меня пристально и с печалью, так что от страха я упал и разбил чашку. Когда же я покаялся перед старцем, он сказал мне: „Вставай, ты не виновен, но я согрешил, дав тебе это повеление“. И он, войдя в свою келию, насыпал полный подол чистой пшеницы и отдал тому, кто принес чеснок».
6. Об авве Феодоре говорили, что когда Скит опустел, он переселился в Ферму. На старости лет он заболел. Ему приносили еду, но что приносил первый гость, старец отдавал второму, и так по порядку: что принимал от одного, то отдавал следующему. Во время же трапезы он ел то, что ему приносил тот, кто приходил в это время.