Сторонники третьего, или интеракционистского, подхода видели источники советско-американского конфликта не только в противоречивых целях и амбициях, причем в геополитическом, а не идеологическом плане, как механисты, но и в динамике самого соперничества. Конфликт был обусловлен взаимными восприятиями и заблуждениями, а также конфликтами интересов. Как и в случае с механистами, конфликт рассматривался скорее в геополитических, чем в идеологических терминах. Приверженцы этого подхода варьировали в оценках советских намерений и возможностей, но, как правило, находили важный реактивный элемент в советской политике и интерактивный элемент в советско-аме1иканских отношениях. Как и прагматики, интеракционисты соглашались с механистами в том, что советское поведение подвержено внешнему влиянию, но видели гораздо более широкие возможности для перемен и американского влияния. Они были склонны находить большее разнообразие во внутренней советской политике и, следовательно, больший потенциал для эволюции советской системы. Они также считали, что во внешних отношениях существует больший процесс обучения и обратная связь, а также большее взаимодействие между действиями и политикой двух сторон. В то время как механисты полагались на связь и рычаги воздействия с помощью кнута и пряника (стимулов и наказаний), организованных Соединенными Штатами для управления советским поведением, сторонники взаимодействия видели меньшую эффективность в попытках Соединенных Штатов манипулировать советской политикой и большую необходимость иметь дело с Советами напрямую на основе баланса соответствующих интересов. Советская политика рассматривалась не только как преследующая советские цели и задачи, но и как реалистичная, реактивная и подверженная влиянию опыта. Интеракционисты видели возможности и необходимость в переговорах об общих ограничениях, контроле над вооружениями, правилах игры или кодексе поведения для сдерживания геополитической конкуренции. Они также видели меньше возможностей и больше рисков в односторонних американских действиях по наложению ограничений на Советский Союз с позиции силы.
Хотя на практике в рамках этих подходов существовало множество вариаций, очевидно, что политика разрядки Никсона и Киссинджера, разбавленная политика разрядки Бжезинского и политика пост-разрядки, отстаиваемая Хейгом, затем Шульцем, а позже Бейкером и Бушем, относятся к механистической школе. В администрации Картера политические разногласия возникали из-за противоречий между механистическим геополитическим подходом Бжезинского и интеракционистским подходом Вэнса. В администрации Рейгана Рейган задал конфронтационный тон своими эссенциалистскими заявлениями о советской системе как средоточии зла, хотя на практике он оказался менее последовательным, и напряжение в его администрации перешло в перетягивание каната между механистами и эссенциалистами. Хейг и Шульц были главными выразителями механистического подхода, а Уильям П. Кларк, Ричард Пайпс, Уильям Кейси, Дональд Риган, Каспар Уайнбергер, Ричард Перл.
Киркпатрик были одними из самых видных эссенциалистов. Но главным был сам Рейган, а он из эссенциалиста в 1981-83 годах превратился в механиста после 1985 года, а в конечном итоге даже во взаимодействующего. Джордж Буш, а также Джеймс Бейкер, с первоначальной механистической позиции, когда они вошли в должность в 1989 году, спустя почти год, с запозданием, начали действовать как интеракционисты, хотя все еще с механистическими тенденциями, в 1990 и 1991 годах.
Леонид Брежнев, Юрий Андропов, Константин Черненко и их коллеги, включая долговечного Андрея Громыко, хотя и были отягощены эссенциалистскими идеологическими взглядами, тем не менее, на практике были механистами. В отличие от них, Михаил Горбачев и некоторые его ближайшие коллеги, включая Эдуарда Шеварднадзе и Александра Яковлева, были интеракционистами.
Хотя Рональд Рейган олицетворял и доминировал в годы фронды, с 1981 по 1983 год, Михаил Горбачев доминировал в годы взаимодействия советско-американских отношений с 1986 по 1991 год. Более того, Советский Союз при Горбачеве перешел от слабой реактивной позиции в 1981-84 годах к инициативе в 1987-1989 годах. К 1990-91 годам, в то время как политика США оставалась в основном реактивной, руководство Горбачева тоже - но теперь обе державы реагировали на события в Восточной Европе и Советском Союзе, над которыми Горбачев терял контроль, что подрывало его способность сохранять инициативу в отношениях с Соединенными Штатами.