Что касается стратегических вооружений, то между российскими и американскими интересами практически нет различий и противоречий. Договор СНВ-2 еще не ратифицирован, но, вероятно, будет принят в качестве следующего шага в битериальном сокращении стратегических вооружений. В обеих странах растет интерес, и некоторые шаги уже предприняты, к тому, чтобы вывести стратегические ядерные силы с высоких уровней прошлого на позиции, менее подверженные риску аварии и менее склонные к возможным решениям под давлением кризиса для раннего, даже упреждающего, применения.
Обе державы сейчас больше обеспокоены возможностью попадания ядерного оружия в руки других стран, чем арсеналами друг друга, и ядерное и ракетное нераспространение является приоритетом для обеих стран. Соглашение о глобальном всеобъемлющем запрете на испытания ядерного оружия и прекращении дальнейшего использования расщепляющихся материалов для оружия теперь является заявленной целью обеих стран и практической перспективой.
В одном случае новая военная ситуация в России поставила перед США и другими странами проблему, вытекающую из существующего соглашения о контроле над вооружениями, достигнутого при других обстоятельствах. ДОВСЕ устанавливал не только потолки на основные обычные вооружения, но и региональные субпотолки на "фланговые" районы. Перестав быть фланговым районом, дополняющим театр военных действий Варшавского договора (или даже советский) NАТО, район Северного Кавказа теперь рассматривается из Москвы как новый потенциально угрожающий фронт. Но Россия (и Украина, у которой есть параллельное ограничение и параллельный интерес в его смягчении) теперь хочет изменить ограничения на количественные уровни танков, бронетранспортеров и артиллерии в этом регионе. (Фактические ограничения охватывают как южный, так и северный фланги вместе взятые, но проблема возникает из-за ситуации на юге). На сегодняшний день Соединенные Штаты и большинство участников ДОВСЕ решительно выступают против внесения каких-либо поправок или перетолкования ДОВСЕ не только из-за сомнений в том, что России и Украине необходимо наращивать свои силы в этом районе, но и потому, что существует сильная озабоченность по поводу возобновления действия многостороннего договора. Тем не менее, проблему, возможно, придется решать, и следует учитывать изменившуюся геополитическую и геостратегическую ситуацию.
Большинство россиян, естественно, рассматривают Россию как великую державу, имеющую интересы безопасности по соседству. Неспособность СНГ развиваться как реальное сообщество в первый год, и в частности неспособность поддерживать общую военную структуру и систему безопасности, способствовала выводу, что Россия должна обеспечивать свою безопасность, в том числе посредством соглашений, предусматривающих размещение некоторых российских сил в других республиках. Однако идея использования военной мощи России для восстановления Российской империи практически не находит поддержки.
Сдвиг российской политики в 1993-94 годах не был ни правым, ни восстановлением империи. Отчасти это была коррекция несколько наивных ожиданий американских объятий и партнерства на основе нового мышления. Утверждение о наличии у России интересов безопасности в ближнем зарубежье вполне понятно. Признание такого интереса не означает и не должно означать предоставление России свободы действий, чтобы делать там все, что ей заблагорассудится. Но пока что ситуация выглядит более обнадеживающей, чем некоторые думают.
Роль российской армии в "ближнем зарубежье" стала вопросом в американском мышлении о России, если еще не вопросом в американо-российских отношениях. В течение первых полутора лет главным и наиболее политически чувствительным вопросом в США было присутствие российских (ранее советских) войск в странах Балтии. Процесс переговоров между Россией и странами Балтии был длительным и трудным, но соглашение было достигнуто, что привело к выводу всех российских военных сил из Литвы к августу 1993 года, а из Латвии и Эстонии - к августу 1994 года. Среди вопросов, поднятых Россией, были права отставных бывших советских военных в Латвии и Эстонии как резидентов (в Литве такой проблемы не было, поскольку всем там был предоставлен выбор не только дальнейшего проживания, но и гражданства). Хотя Россия использовала вывод войск для получения рычагов влияния на переговоры по этому вопросу, а также по ряду других связанных с ним вопросов, таких как отказ от претензий на военную инфраструктуру, построенную советскими войсками, в сравнении с прошлым экологическим ущербом от советского военного присутствия, она не пыталась использовать свое военное присутствие для подрыва или даже для влияния на внутренние политические дела балтийских стран. Затянувшиеся переговоры и постепенный вывод войск были также отчасти обусловлены необходимостью найти жилье для 140 000 военнослужащих и их семей в России (эта проблема усугублялась совпадающим по времени выводом войск из Германии и Германии).