— Но почему ему пятнадцать лет? — спросил Чигирев.
— Я навещал его один-два раза в год, — ответил Басов. — Чаще было нельзя, а обратного хода во времени машина не дает. Если я последний раз навещал его в восемьдесят втором, то и забрать его раньше было нельзя.
— Но ведь можно было сделать так, чтобы я забрал его раньше, — заметил Чигирев.
— Нельзя! — огрызнулся Басов. — Мы пополняли в этом мире запас аккумуляторов, и слишком часто появляться там было просто опасно. И вообще, давайте жить в той реальности, которая сложилась. Рассуждать, «что было бы, если бы», когда ничего не изменишь, — бесполезно.
ГЛАВА 2
Воспоминания
Янек открыл глаза. Он лежал на кровати в незнакомой полутемной спальне. Рядом на стуле сидел пан Басовский. Увидев, что Янек пришел в себя, Басовский мягко улыбнулся и сказал по-русски:
— С возвращением вас, сударь.
— Что со мной было, дядя Войтек? — на том же языке тихо спросил Янек.
— Теперь уже дядя Игорь, привыкай, — поправил его Басов. — Ты упал в обморок от стресса. Ничего удивительного. Я думал, будет хуже.
— Все, что было, — это правда? — чуть помедлив, спросил Янек.
— Да, — почему-то печально вздохнул Басов.
— Как это случилось?
— Мы жили в две тысячи четвертом году и не знали друг друга. Вернее, я был знаком с Крапивиным с восемьдесят второго, он учился у меня рукопашному бою. Но это уже совсем другая история. Так вот, Алексеев работал в засекреченном российском военном институте средств связи. В ходе одного из экспериментов он пробил «окно» в другой мир. Как выяснилось позже, этот мир соответствовал нашему по состоянию на тысяча шестисотый год. Но это не наше прошлое. Были расставлены радиоактивные маячки, которые должны были сохранить след до наших дней. Но в соответствующих местах мы ничего подобного в нашем мире не обнаружили. Наши руководители решили, что руки у них развязаны и никакие эксперименты в том мире не повлияют на наш. Была создана группа разведчиков из элитного отряда спецназа, которым командовал Крапивин. В этот отряд вошли также твой отец, как специалист по истории Средних веков, и я, как эксперт по историческому фехтованию. Однако события сразу пошли… как бы сказать помягче… не по плану. Кое-кто из наших политиков и генералов решил заполучить в обнаруженном мире власть и влияние.
— Русские всегда хотят порабощать других, — фыркнул Янек и покраснел.
— Не забывай, что и я и твой отец русские, — укоризненно заметил Басов. — И, кстати, не собираемся никого порабощать. Просто в любом народе и в любом времени найдется достаточно мерзавцев, дорвавшихся до власти. Так получилось и здесь. Подробнее я расскажу тебе эту историю позже. Тогда мы с Крапивиным решили закрыть это «окно», поскольку оно несло угрозу открытому нами миру. Мы вытащили в него Алексеева и закрыли проходы между мирами. К тому моменту Алексеев открыл уже проходы в десять разных миров. Они находились в диапазоне от тринадцатого века до семидесятого года двадцатого века. И все соответствовали нашему прошлому… или тому, как мы его представляем. Мы могли обосноваться в любом из открытых миров, но вернуться в свой уже не могли. Нас ждала бы там немедленная смерть.
— И что дальше? — с нетерпением спросил Янек.
— Мы расстались.
— Почему?
— Видишь ли, все мы очень разные люди. Мы с Алексеевым исповедуем принцип: живи сам, как нравится, и не вмешивайся в дела других. Я редко отказываю людям, когда они просят меня о помощи, но считаю, что у меня нет права вмешиваться в их жизнь. Каждый сам должен решать, что ему делать, и нести ответственность за свой выбор. А вот твой отец и Крапивин решили вмешаться в историю и улучшить судьбу своей страны. Когда знаешь последующие события на четыреста лет вперед, очень велик соблазн подправить историю.
— Я бы тоже вмешался, — признался Янек.
Басов словно не заметил его реплики.
— К тому моменту твой отец уже обосновался в годуновской Москве. У него была жена и родился сын. Ты, Янек. Вернее, тогда тебя звали Иван. К сожалению, твоя мать погибла, когда тебе было два года. В Московии назревала смута, и твой отец собирался принять участие в грядущих сражениях. Он опасался за тебя и не мог заботиться о тебе сам. Поэтому он просил меня забрать тебя в Польшу.
— Почему?
— Видишь ли, твой отец большой поклонник всего европейского. Он хочет сделать Россию западноевропейским государством. Поэтому он хотел, чтобы ты вырос в Польше, получил европейское образование и стал европейцем по духу. Я выполнил его просьбу, проявив самодеятельность лишь в одном. Я поселил тебя не в семнадцатом веке, а в конце двадцатого. Я предполагал, что со временем нам придется переходить по мирам, и хотел, чтобы у тебя были наиболее широкий кругозор и наиболее полное представление об истории.
— Но сами вы переселились в Польшу?
— Да, мы с Алексеевым поселились в моем имении под Ченстоховой. Я стал торговать солью и пряностями. Закупал их в девятнадцатом и двадцатом веках, продавал в Средние века. Чрезвычайно доходный бизнес. Попутно я следил за тем, как растешь и воспитываешься ты. Алексеев изучал свой аппарат.
— Вы поселились в Польше ради меня?
— Нет. Просто на тот момент мне было там уютнее всего.
— Вам не нравится Россия?
— Мне не нравится Смута. А Речь Посполитая была на пике расцвета и могущества. Знаешь, малыш, у меня слишком много дел и интересов, чтобы привязываться к какому-нибудь конкретному пространству или времени.
— А моему отцу с Крапивиным удалось изменить историю?
— И да и нет. Видишь ли, они оба хотят добра своей стране… но видят его совсем по-разному. Твой отец хотел объединить ее с Европой. Крапивин, как профессиональный военный, желал оградить ее от любого чужеродного влияния. Так получилось, что твой отец поддержал пришедших на Русь поляков…