Но в то же время сила и боевые навыки этого человека внушали Янеку уважение, особенно после того, как Басов рассказал ему об экзамене, который выдержал Крапивин в Академии Генштаба.
Услышав эту историю, Янек твердо решил, что обязательно научится у дяди Вадима его боевому искусству.
Но сегодня даже самые радужные мечты и самые дерзкие планы не радовали Янека. Басов покидал Петербург. В своем желании он был непреклонен. Он сделал для своих подопечных все, что мог, и намеревался выехать в Париж еще до Крещения.
В прощальный вечер друзья заказали себе отдельный кабинет в ресторане «Астории». Крапивин и Янек явились в точно назначенный срок. Басов, одетый в дорогой элегантный костюм, сообщил им, что Чигирев присутствует на каком-то важном приеме и просил начинать без него.
Когда официанты подали первую смену блюд и удалились, а Басов с Крапивиным осушили по первому бокалу вина «за удачную поездку», Янек спросил:
— А все же, дядя Игорь, как вас искать в Париже?
— Я же оставил адрес, — ответил Басов.
— Но это координаты почтового отделения, — заметил Крапивин. — Адрес-то у тебя там будет?
— Да, где вы остановитесь? — добавил Янек.
— Я нигде не останавливаюсь, — усмехнулся Басов. — Не обижайтесь, я серьезно. Такой уж я непоседа. Я и в одном мире долго сидеть не могу, а вы меня спрашиваете о постоянном адресе. Даже вам в ближайшие годы такая роскошь не светит. Сами понимаете, о чем я. Но обещаю, что, возвращаясь в этот мир, я обязательно буду справляться о вашей корреспонденции.
— Так ты хочешь уйти в другое время? — переспросил Крапивин.
— Может быть. Я же не привязан к этому миру, как вы. Могу и попутешествовать.
— Значит, тебе плевать на то, что здесь произойдет, — оскалился Крапивин. — Ты даже не хочешь попытаться ничего изменить.
— Мне не плевать, но пытаться менять я ничего не хочу, — ответил Басов. — Просто рукой не остановишь горного потока. Ты мог бы уже это усвоить. У тебя был опыт.
— Мне не повезло, — сумрачно возразил Крапивин. — Кстати, во многом мне помешал ты.
— И ты знаешь почему. Я тебе уже объяснял, почему я вмешивался. Согласись, как только твои замыслы перестали угрожать тому миру, я ушел с твоей дороги.
— Да. Но сейчас-то ты не будешь вмешиваться?
— Обещаю, что не вмешаюсь… Ситуация такова, что сделать ее хуже вряд ли получится.
— Пожалуй, ты прав, — согласился Крапивин после небольшой паузы. — А ведь и не скажешь, что все плохо. Ходишь по городу — блестящая столица великой империи. Разговариваешь с офицерами — великолепные специалисты, патриоты. Беды-то вроде ничего не предвещает.
— То-то и оно, — вздохнул Басов. — Семена катастрофы часто вызревают на фоне внешнего благополучия.
Дверь кабинета открылась, и на пороге возник Чигирев-старший.
— Приношу свои извинения, — легко поклонился он и присел к столу. — Я должен был задержаться у супругов Пистолькорс. Вы знаете, успех оглушительный. Надо признать, Игорь, ты неплохо подковал меня по вопросам жизни в саванне. Мои россказни про африканских дикарей хочет выслушать буквально весь Петербург.
— Разумеется, — усмехнулся Басов. — Здешний высший свет так устал от однообразия. А тут что-то новое, оригинальное, неизбитое. Еще пару месяцев популярности тебе гарантированы.
— Да мне и не нужно пару месяцев, — гордо объявил Чигирев. — Мне бы еще пару недель. В пятницу мадам Пистолькорс обещала представить меня Анне Вырубовой.
— Что-то знакомое, — наморщил лоб Крапивин.
— Фрейлина императрицы. Ближайшая сподвижница Распутина, — заметил Басов. — Перед тобой открываются неплохие перспективы, Сергей. Поздравляю!
— Ах, эти. — Крапивин брезгливо поморщился. — Хлопнуть бы этого Распутина побыстрее, глядишь, и революцию предотвратить удастся.
— Не скажи, — покачал головой Чигирев. — У революции куда более глубокие корни. Одним убийством Распутина ее не предотвратишь.
— И ты туда же, — огрызнулся Крапивин.
— О чем ты? — удивился Чигирев.
— Да вот Игорь мне только сейчас говорил, что Российскую империю уже не спасти.
— Ну, это ты хватил. — Чигирев повернулся к Басову. — Почему же не спасти? Россказни коммунистов! Хочешь, я тебе статистику приведу? Экономика на подъеме. Страна в мировых лидерах и в военном отношении, и в культурной сфере. Становится все больше образованных людей. Россия стоит на пороге создания гражданского общества…
— Экономика здесь ни при чем, — прервал друга Басов. — Экономические неурядицы приводят лишь к экономическим революциям. К социальным революциям приводят противоречия социальные. А в социальном плане Российская империя прогнила. Ладно, ребята, не хочу я об этом больше говорить. А то снова все переругаемся. Давайте лучше выпьем за нас, хороших. А еще за то, чтобы всем нам целыми в грядущей переделке остаться.
Они сдвинули бокалы с вином.
— Убивали меня уже однажды, — заметил Крапивин. — Мы ведь в каком-то роде бессмертные. Хоть это радует.
— Умирать, даже если знаешь, что все равно останешься жив, — дело неприятное, — ответил Басов. — Так что экспериментировать с этим не советую.
— Да и задачу свою хотелось бы выполнить, — добавил Чигирев. — Ведь если не выживем, вход в этот мир для нас будет закрыт. Кстати, Вадим, мог бы я у тебя немного поучиться стрельбе?
Крапивин внимательно посмотрел на Сергея.
— Отчего же, — медленно произнес он. — Приходи.
— И я, — подал голос Янек. — Можно, я тоже буду учиться у вас стрельбе, дядя Вадим?
— Ну хорошо, — довольно усмехнулся Крапивин. — Мужчина должен уметь владеть оружием.
— Ты бы лучше на латынь подналег, — укоризненно посмотрел на мальчика Басов.
— Да выучу я эту латынь, — проворчал Янек.
— Вот выучишь, тогда и стреляй в свое удовольствие.
— Зачем мне эта латынь, если война надвигается? — вспыхнул Янек. — Да и кому она вообще здесь нужна в двадцатом веке?
— Ну, положим, если захочешь стать врачом, она тебе очень пригодится, — заметил Басов.
— Я буду офицером!
— Жаль, — вздохнул Басов. — В ближайшие сто лет на этой планете будет слишком много тех, кто разрушает и убивает, и слишком мало тех, кто созидает и лечит. Впрочем, вольному воля, спасенному рай. Я лишь хочу, чтобы ты получил хорошее образование. Давай заключим договор. Ты обещаешь прилежно учиться, а Вадим тебя за это учит стрельбе.
— Согласен, — кивнул Янек.
— Значит, так, Вадим, — повернулся Басов к Крапивину, — каждую неделю проверяешь у этого сорванца дневник. Если по латыни неуд, никаких ему стрельб. Пусть отметку исправляет.
— Хорошо. — Крапивин насмешливо посмотрел на притихшего Янека. — Будь спокоен, камрад.
— А не отведать ли нам, господа, телятинки, под бордо третьего года? — азартно потер ладони Басов. — А то мне от салата из политэкономии да винегрета из политики что-то кисло стало.
Остаток ужина протекал спокойно. Словно заключив друг с другом молчаливое соглашение, друзья больше не заговаривали ни о грядущих событиях, ни о вариантах изменения истории. Басов весело балагурил, сравнивая кулинарное искусство поваров «Астории» и их коллег из парижских отелей. Чигирев с юмором рассказывал о чопорности петербургского высшего света и невероятных формальностях, с которыми связано там общение. Янек поделился наблюдениями о проказах местных гимназистов. Один лишь Крапивин сидел погруженный в себя и не принимал участия в беседе.
Когда ужин закончился, Басов взглянул на часы, поднялся из-за стола, пожал руку Чигиреву, крепко обнялся с Крапивиным и сказал:
— Что ж друзья, рад был с вами провести сегодняшний вечер. Однако до поезда всего три часа, а у меня вещи еще не все сложены. Провожать меня не надо. Долгие проводы — лишние слезы. Если только не возражаешь, Сергей, Янек чуть задержится и поможет мне упаковать чемоданы. Я дам ему потом денег на извозчика.