Лицо Бьяджио расплылось в ухмылке, и Симон внезапно почувствовал себя ужасно глупо. Ну, конечно, его господин действовал! Как он мог в этом усомниться? Это была умственная работа, мудрая и хитрая, и ее трудно было увидеть и оценить. Вот почему они поклялись ему в верности, вот почему сам Симон стал Рошанном. Бьяджио гениален. Иначе, чем ученый Бовейдин или безумец Саврос. Бьяджио родился с талантом к интригам. Сам Аркус понял это и сделал графа своим ближайшим советником. В дни прежней империи Рошаннов Бьяджио его "Порядка" страшились даже больше, чем солдат Форто. Он был невидимой армией, легионом призраков.
Симон откинулся на спинку скамьи и расслабил мышцы в потоке горячего воздуха. Было так приятно выйти из темницы. А еще приятнее - сойти с корабля. Он провел почти все плавание в каюте, стараясь не дать желудку вырваться из горла. И все время ему грезился триец, закованный в трюме, и он не мог понять, зачем он принял участие в этом деле. В последнее время ему недостаточно стало напоминать себе, что он - Рошанн. Почему-то у него начала появляться совесть.
- Мне можно вас кое о чем спросить, господин? - решился он наконец.
- Конечно.
- На обратном пути мы не видели ни одного лисского корабля. Я все думал, куда они девались. Вы не знаете? Бьяджио быстро глянул на Симона.
- По-моему, ты уже и сам знаешь ответ на этот вопрос, мой друг.
- Значит, они начали свои нападения?
- Никабар сказал мне, что они уже довольно давно нападают на нарские торговые корабли. Пока тебя не было, они совершили набег на Дорию.
Симон был потрясен.
- Так близко от Черного города? И что Никабар предпринял?
- Ничего, - ледяным тоном ответил Бьяджио. - И ты это знаешь, Симон. Не смотри на меня с таким негодованием. Ты должен мне доверять. Это часть моего плана.
- Нар не сможет от них защититься, господин. Без флота - не сможет.
- Я это знаю.
- И все-таки ничего не делаете? У Бьяджио опасно вспыхнули глаза.
- Я не собираюсь оправдываться и объясняться. Даже перед тобой. Не забывай: это не я украл империю! Пусть наш народ винит в нападениях лиссцев Эррита.
- Но Черный флот может их остановить, милорд! Речь идет о невинных людях...
- Достаточно! - оборвал его Бьяджио, подняв руку. - Право, Симон, иногда мне кажется, что я слишком тебя балую. Ты меня расстроил. Испортил мне баню.
Симон потупился:
- Простите, господин.
Бьяджио продолжал обижаться и молчал, пока Симон не поднялся, чтобы уйти. А тогда граф вдруг резко спросил:
- Куда ты собрался?
- Мне показалось, что мне лучше сейчас вас оставить.
- Ты собираешься увидеться с ней?
В этом вопросе было столько ревности, что Симон мог только пожать плечами.
- Если можно, господин. Бьяджио отвел взгляд.
- Мне все равно.
Симон остановился у двери.
- Мой господин, если вы этого не хотите...
- Ты был сегодня со мной очень невежлив, Симон. Да, да, иди к своей женщине. Но помни, кто позволил вам завести роман. Ты сожительствуешь с ней только благодаря моей доброй воле. Ты Рошанн, Симон. Тебе полагается быть преданным мне одному. Я терплю твое увлечение только потому, что ты мне дорог. Не злоупотребляй этим.
- Да, милорд, - виновато отозвался Симон.
- А, ладно, иди, - приказал Бьяджио, махнув рукой. - Но приходи завтра. Я тоже хочу побыть с тобой.
Симон повернулся к двери, но Бьяджио снова окликнул его. На этот раз граф говорил гораздо мягче.
- Симон, - сказал Бьяджио, глядя на него с искренней тревогой. - Я знаю, что тебе трудно. Но я прошу тебя мне довериться. Я знаю, что делаю.
- Я в этом не сомневаюсь, господин.
- Через несколько дней у меня будут новые сведения. Тогда мы все встретимся за ужином, и я попытаюсь всем все объяснить. Подожди этого момента, а пока не суди меня слишком строго.
- Слушаю и повинуюсь, - ответил Симон с поклоном. Он вышел из купальни, пятясь, оставив своего господина в клубах пара.
Симон отложил встречу с Эрис почти до полудня. Она беспокоилась о нем, но ему хотелось как следует вымыться и избавиться от испачканной одежды. Поскольку он был любимцем Бьяджио, шкафы в его спальне были переполнены прекрасными нарядами. Он выбрал легкую рубашку из красного кроутского шелка, сбрил бороду, расчесал волосы и постарался вычистить из-под ногтей спекшуюся кровь. Когда он оделся, слуги принесли ему на завтрак молоко с печеньем, и он жадно все проглотил. Дождавшись часа, когда его господин должен был уже уйти из купален и начать дневные дела, Симон вернулся в восточное крыло дворца. Там, в музыкальном салоне, он нашел Эрис в одиночестве: она рассеянно разминалась у станка. Пока она разогревала мышцы, ее зеленые глаза смотрели в никуда. Симон остановился в дверях и стал смотреть на нее. У нее был печальный вид, и ему стало грустно. Он пожалел, что не нарвал для нее в саду цветов. Крадучись, он прошел к роялю и нажал на клавишу. Удивленная неожиданным звуком, Эрис повернулась - и заулыбалась, увидев его.
- Здравствуй, моя радость, - тихо сказал он.
- Симон!
Эрис высвободила ногу из станка, бросилась к нему, обхватила руками и уткнулась лицом ему в грудь. Симон застонал и поцеловал ее темные волосы, наслаждаясь ис-. о ходящим от них ароматом сирени.
- Прости, любимая, - прошептал он. - Я не мог прийти к тебе раньше. Я приехал вчера вечером, но...
Она поцелуем заставила его замолчать. Симон поцеловал ее еще раз, а когда она отстранилась, он жадно посмотрел на нее.
- Ох, как мне тебя не хватало! - сказал он. - Как ты? Он хорошо с тобой обращался? Девушка засмеялась:
- Конечно! А почему бы ему со мной плохо обращаться? Ведь я - его добыча!
- Ты моя добыча, - промурлыкал Симон, отрывая ее от пола и кружась с ней по салону. Эрис радостно завизжала. - Видишь? Я тоже могу танцевать! пропел Симон, кружась по плиткам пола.
Он остановился у табурета для рояля, усадил маленькую танцовщицу себе на колени и стал теребить губами ее шею. Эрис снова засмеялась, а потом вдруг откинула голову и застонала. Они долгие недели не прикасались друг к другу, и теперь оба не в силах были остановить прилив чувств.
- Не здесь! - предостерегла его Эрис. - И не сейчас.
- Тогда сегодня ночью, - настоятельно сказал Симон. - Когда он заснет.