Бьяджио! Ричиус вспомнил, как убеждал Дьяну, что Бьяджио никогда его не простит и не откажется от мщения. А Дьяна с Люсилером сочли его болезненно подозрительным. Но они были трийцами. Они не знали, что такое Бьяджио, не могли представить себе его безумия. А Ричиус мог. Он видел графа всего несколько раз, но помнил его сверкающие глаза и золотистую кожу и его щегольские ухватки, не скрывавшие внутренней стали. Бьяджио внушал страх, он был одновременно прекрасен и ужасен, и он был дьяволом, не имеющим себе равных. Из всех пособников мертвого императора Бьяджио был самым отвратительным.
В дверь постучали, и Ричиус вышел из раздумья. Он посмотрел на спящую Шани и встал со стула.
— Я же просил меня не беспокоить! — сердито проговорил он, открывая дверь.
Он не ожидал увидеть перед собой Симона. С ним был Пракна, крепко державший его за локоть.
— В чем дело? — спросил Ричиус.
— Он не желал заткнуться, пока я не приведу его сюда, Шакал, — ответил капитан. — Он говорит, что ему нужно говорить с тобой о важных вещах.
— И это не может ждать до завтра?
— Да, Ричиус, не может, — подтвердил Симон. Он растерял прежнюю робость, к нему вернулась самоуверенность. — Важно, чтобы ты меня выслушал. Я уже говорил тебе один раз: я отказываюсь быть твоим пленником. Ричиус хмуро посмотрел на Симона:
— Тебе некуда деваться, Симон. Я мог бы отпустить тебя прямо сейчас — и ты уже через день погиб бы от холода. Ты все равно мой пленник, Рошанн. Нравится тебе это или нет.
— Не будь ослом, Ричиус, — посоветовал ему Симон. — Я могу тебе помочь. И ты это знаешь.
— Чего я не знаю, так это захочешь ли ты мне помочь, — уточнил Ричиус. — Ты лжец. Ты уже это доказал. Лицо Симона застыло.
— Я не лгу. Даю тебе слово.
При этих словах Ричиус с Пракной расхохотались. Симон вырвался из рук лиссца и глянул на Ричиуса в упор.
— Не отталкивай меня! — предупредил он. — Потом сам будешь жалеть. Я ведь знаю, что ты задумал, помнишь? А еще я знаю Кроут лучше, чем вы все. Правильно?
— Свинья ты нарекая! — насмешливо бросил Пракна.
— Правильно, Ричиус? — не сдавался Симон.
Ричиусу хотелось захлопнуть перед ним дверь, но он не мог этого сделать. Они просто смотрели друг на друга: Симон — требовательно, Ричиус — стараясь не растерять своей ненависти. Но в конце концов его лицо немного смягчилось, и Симон мгновенно этим воспользовался.
— Я могу тебе помочь! — горячо повторил он. — Пожалуйста, ради Эрис.
— Я даже не знаю твоей Эрис!
Симон улыбнулся:
— Но если бы знал, она бы тебе понравилась. Ричиус с досадой покачал головой:
— Пракна, сделай милость, оставь нас одних, пожалуйста. Я пока за ним присмотрю.
Командующий флотом раздраженно возвел очи горе:
— Ричиус…
— Нет, все в порядке. Правда. Я просто хочу выслушать его предложение. Пожалуйста, Пракна. Поверь мне.
— Как скажешь, — буркнул адмирал и удалился в темноту, оставив Симона наедине с Ричиусом.
Между ними воцарилось неловкое молчание. Ричи-ус закрыл дверь, чтобы не потревожить сна дочери.
Симон опустил глаза: ему было стыдно. Наконец он пожал плечами.
— Ты снова сломал мне нос, — сказал он.
— Мне кажется, ты это заслужил. Разве нет?
— Наверное.
Ричиус посмотрел на Симона. Кровотечение остановилось, но нос у него действительно побагровел и распух. Похоже было, что ему очень больно. Ричиуса это обрадовало. А вот Симона, похоже, не радовало ничто. Казалось, что он устал от жизни, от самого себя. Он даже не мог заставить себя поднять голову.
— Посмотри на меня, Симон, — приказал Ричиус. Ему хотелось заглянуть в глаза этого человека, постараться прочесть в них правду. Симон неохотно поднял взгляд.
— Мне очень жаль, — проговорил он. — Хочешь верь, хочешь нет, но мне и правда очень жаль.
— Не знаю, чему верить, — ответил Ричиус. — Я считал тебя другом, Симон. Представляешь себе, как я сейчас себя по-идиотски чувствую?
Симон не отвел взгляда, хотя было заметно, насколько трудно ему это далось.
— Я не виню тебя за то, что ты меня ненавидишь. Ты имеешь на это право. И ты имеешь право отказаться от того, что я предлагаю. Но если ты это сделаешь, то повредишь в первую очередь своим планам. Я знаю, чего ты хочешь, Ричиус.
— Да неужели? И чего же я хочу?
— Бьяджио.
Ричиус поморщился:
— Верная догадка.
— Я могу помочь тебе его заполучить, — продолжил Симон. — Я все про него знаю, все его привычки и сильные стороны. Я могу подать его тебе на блюде.
— И чего ради ты вдруг это сделаешь? — осведомился Ричиус. — Разве он тебе не господин?
Это слово он выплюнул с отвращением.
— Ради Эрис, — твердо ответил Симон. — Это единственная причина.
— Чушь. Ты — Рошанн. Мне известно, что это значит. Ты должен до самой смерти служить Бьяджио. Ведь договор заключается именно так, правда? Смерть лучше бесчестья? То, что ты говоришь, — это предательствo!! — Ричиус ткнул Симону в грудь пальцем. — Зачем тебе это?
Симон со вздохом прислонился к деревянной стене и поднял глаза к звездам.
— Моя жизнь запуталась, Ричиус. Я не такой, каким был раньше. И Бьяджио тоже изменился. Он безумен. Он использует снадобье, которое должно сделать его бессмертным.
— Я знаю про снадобье, — сказал Ричиус. — Продолжай.
— По-моему, он от этого зелья обезумел. Если он узнает о моем предательстве, то убьет Эрис. А он узнает. Если я не отниму ее у него, она погибнет.
— И почему меня это должно волновать? Женщина, полюбившая тебя, должна быть такой же безумной, как Бьяджио. Симон одарил Ричиуса печальной улыбкой.
— Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы поверить этим словам, Ричиус Вэнтран. Эрис невинна. А ты не терпишь, чтобы умирали невинные люди.
— И что же?
— А если ты не позволишь мне тебе помочь, Эрис погибнет. И погибнут все эти дети, которых ты собираешься бросить против Кроута.
— Они — солдаты, — ледяным голосом уточнил Ричиус. — Они убивают не потому, что им за это платят, Рошанн. У них есть честь.
— Ладно, — уступил Симон. — Но, быть может, у меня тоже есть честь. Пусть совсем немного, но годы так ее и не похоронили. — Он снова перевел взгляд на звезды. — Наверное, в этом я и пытаюсь тебя убедить.
В голосе Симона слышалась искренность, и Ричиусу отчаянно хотелось ему поверить.
— Можно мне задать тебе один вопрос, Ричиус? — тихо спросил Симон.
— Задавай.
— Чего ты пытаешься здесь добиться? Я хочу сказать — не считая убийства Бьяджио.
Этот странный вопрос заставил Ричиуса ощетиниться.
— Симон, я тебя не понимаю.
— Я посмотрел, что здесь делается. Я видел этих твоих так называемых солдат. Это просто дети. Ричиус негромко засмеялся.
— Ты совершенно не знаешь этих людей, Симон. Когда-то мне тоже так казалось, но теперь не кажется. На этом маленьком островке больше мужества, чем во всех народах Нара, вместе взятых. — Он посмотрел на темный лагерь, гордясь собой. — Я не просто возглавил армию. У меня есть цель.
— Да неужели? — вопросил Симон с иронией. — И что же это за цель?
— Ее можно выразить одним словом, — ответил Ричиус. — Справедливость.
— Справедливость! — насмешливо фыркнул Симон. — А мне кажется, это больше похоже на месть.
— Называй это как хочешь. Но у этих людей есть нечто такое, чего у тебя не было и не будет. У них есть сердце. Ты говорить, что хочешь вернуться за женщиной. Думаешь, это значит, будто у тебя есть сердце? А ты не подумал, что это может быть просто вожделение?
Симон посмотрел на Ричиуса.
— Знаешь, я помню одну историю о человеке, который отвернулся от своей страны ради женщины. Многие сочли его безумцем, попавшимся на хорошенькое личико. Но он поступил так, как считал правильным. По крайней мере так он сам утверждает. Я никогда с ним не спорил и не сомневался насчет его сердца.
— Это совсем другое! — возмутился Ричиус. — Я никогда никого не похищал!
— Я привез ее обратно, Ричиус. И поступил так потому, что это было правильно. Пожалуйста, постарайся поверить хотя бы этому. — Симон положил руку Ричиусу на плечо. — Не заставляй меня униженно умолять. Ведь я должен спасти женщину, которую я люблю.