Рядом с ним стоял огромный ящик со снятой стенкой, и видно было сверкающее содержимое. Эррит облизнулся, предвкушая удовольствие. Редрик Бобе был в зале один. К счастью, Дараго нигде не было видно. Шаги епископа гулко разнеслись по залу, заставив Бобса опустить голову. На секунду епископу показалось, что в глазах игрушечных дел мастера мелькнула ненависть.
— Ты его принес, Редрик Бобе! — воскликнул Эррит. — Как хорошо!
— Как обещал, Ваше Святейшество, — ответил мастер. Он чуть наклонил голову в знак почтения. — До дня рождения девочки остались считанные дни, кажется?
— Два дня, — подтвердил Эррит. — В день Истрейи. Ты успел вовремя, Редрик Бобе. Я тебя благодарю.
— А не желает ли Ваше Святейшество посмотреть, что именно вами куплено? — осведомился Бобе.
В его голосе прозвучала нескрываемая гордость.
— Я любопытен, как ребенок, — признался Эррит. — Покажи мне свою драгоценность!
Дудочник отошел в сторону, чтобы Эррит смог заглянуть в ящик. Увиденное заставило епископа затаить дыхание. Редрик Бобе создал настоящий шедевр — идеальное подобие огромного собора, в котором были тщательно и любовно переданы все детали — крошечные ангелы и химеры. Венчал собор огромный шпиль из стали и меди. Над миниатюрными воротами собора парил архангел — крылатая фигура с прижатой к губам трубой. Это была безупречная копия настоящей скульптуры. Дом оказался потрясающей моделью, точной во всех деталях, и Эррит пришел в полный восторг. Он любовался собором — и не мог себе представить ничего более прекрасного.
— Это бесценно! — прошептал он. — Этому нет цены.
— Вообще-то есть, — пошутил Редрик Бобе. — И весьма немалая.
— Ах, Дудочник Бобе, — вздохнул Эррит, — по сравнению с этим чудом деньги ничего не значат! Ты даже себе не представляешь, какую радость ты мне доставил. И Лорле.
— Рад служить, — проворчал мастер.
Эррит повернулся и вопросительно посмотрел на него:
— Что с тобой, Дудочник Бобе? Ты создал шедевр. Тебе следовало бы радоваться. Если тебя беспокоит оплата…
— Нет, Ваше Святейшество, я не беспокоюсь о деньгах. Ваш отец Тодос уже отправился, чтобы принести мне часть платы. Он обещал, что остальную мне скоро доставят.
— Так в чем дело? Почему ты так недоволен? Дудочник пожал плечами.
— Да ничего особенного, — уклончиво ответил он. — Я рад, что вам понравилось, вот и все.
— Понравилось, — с улыбкой подтвердил Эррит.
Он не знал, в чем дело: в снадобье или просто в появлении этой великолепной модели, но он почувствовал себя сильным и бодрым, каким не был уже много дней. Он подошел ближе к кукольному дому. Чтобы рассмотреть самые тонкие детали, нужно было иметь хорошее зрение, которого у него не было, но он не мог не увидеть, сколько труда и времени вложено в творение мастера. Крошечные кусочки драгоценных металлов и дерева были тщательно склеены, по сторонам шла резьба, идеально передававшая руны на стенах большого собора. Но самым удивительным был над-вратный ангел. Эррит протянул к нему руку.
— Нет! — неожиданно крикнул Бобе. — Не трогайте его!
— Что? Почему?
— Он очень хрупкий. Вы можете его сломать. Пожалуйста — он не рассчитан на то, чтобы его трогали. Лицо Эррита стало кислым.
— Это же кукольный дом, Дудочник Бобе, — для маленькой девочки!
— Но при этом — произведение искусства, — упрямо заявил мастер. — Если она будет обращаться с ним слишком грубо, он сломается. Особенно архангел. Я еще раз повторяю: пожалуйста, не надо его трогать.
— Хорошо, — вздохнул Эррит, отходя от модели. Несмотря на хрупкость, она оставалась настоящим чудом. — Спасибо, что принес дом, — сказал он. — И за то, что закончил его вовремя.
Игрушечных дел мастер кивнул:
— Рад служить вам, Ваше Святейшество. Надеюсь, он доставит вам и ребенку много удовольствия.
— Можешь не сомневаться: он доставит много удовольствия всему Нару. Мы поставим его здесь, где им смогут любоваться все верующие, когда придут восхищаться гениальной росписью Дараго.
— Да, роспись! — заметил Бобе. — Когда ее откроют? В день Истрейи?
— Именно. Тебе следовало бы прийти на открытие, игрушечных дел мастер. Это будет памятный день. Видишь ли, это мой дар Нару. Я хочу, чтобы все верующие могли ею любоваться.
Редрик Бобе чуть заметно покраснел. Он не входил в число верующих, и они оба это знали.
— Возможно, приду, — сдержанно ответил мастер. — Если смогу освободиться.
Неловкость рассеял приход отца Тодоса. В руке у него был мешочек монет.
— Это тебе, Редрик Бобе, — сказал Тодос, — с нашими благодарностями. Остальное ты скоро получишь. Редрик Бобе улыбнулся:
— Мне не к спеху. Одно выражение ваших лиц было неплохой платой.
— И тем не менее, — оборвал его Эррит, — тебе щедро заплатят за работу. Спасибо тебе, Редрик Бобе. Ты — настоящий мастер.
Дудочник поклонился и, пятясь, ушел из зала, почувствовав по тону Эррита, что ему пора удалиться. Епископ был рад его уходу. Редрик Бобе был непонятным человеком, и его нельзя было считать другом Церкви. Но он был гениален, а его модель собора ни с чем не могла сравниться.
— Найди Лорлу, Тодос, — сказал Эррит, — Скажи ей, что ее ждет подарок ко дню рождения.
Тодос нашел Лорлу в капелле: она наблюдала за свадьбой сына барона и юной рыжеволосой девушки из Госса. Она устроилась на лестничной площадке, свернувшись за статуей святого Гайдона и стараясь не помешать увлекательной церемонии. По столичным меркам свадьба была скромная — на ней присутствовало не более трехсот человек. Знатный жених был красивым юношей с иссиня-черными волосами. Скоро наступит день ее рождения. Тиканье часов заставило ее задуматься.
Отыскав ее, отец Тодос досадливо вздохнул — достаточно громко, чтобы его вздох эхом отдался от сводов и привлек внимание собравшихся. Увидев его, Лорла поежилась. Она много времени проводила в капелле, наблюдая за священниками, и никого из них ее присутствие, кажется, не тревожило. Один отец Тодос делал вид, что она всем мешает. Ей казалось, что он ревнует ее к епископу.
— Лорла! — громко прошептал он, делая ей знак спуститься с лестницы. — Иди сюда.
— Ш-ш! — укоризненно отозвалась она. Она указала вниз. — Я смотрю на свадьбу.
— Сию минуту! — строго приказал Тодос.
Всякий раз, когда он обращался к ней в таком тоне, Лорла чувствовала, что должна слушаться. Она неохотно отошла от края лестничной площадки, выйдя из тени, отбрасываемой святым Гайдоном.
— Что случилось? — спросила она. — Я ничего плохого не делала! Отец Эррит всегда разрешает мне смотреть на свадьбы.
— Дело не в этом, — сказал Тодос. — Архиепископ Эррит хочет тебя видеть. Прибыл подарок к твоему дню рождения. Эти слова стали для Лорлы настоящим ударом. Подарок ко дню рождения? Уже? Она не была уверена, что ей хочется получить подарок. Лучше бы его не приносили. Никогда.
— Правда? — прощебетала она, изображая радость. — Где он?
— В большом зале. Его Святейшество там тебя ждет.
— Да. Да, хорошо, — сказала Лорла. — Это чудесно.
— Это действительно чудесно, девочка. Ты глазам своим не поверишь! Отец Эррит не пожалел для тебя денег. Надеюсь, ты это понимаешь.
— Понимаю, — резко ответила Лорла.
Ей не нравилось, что Тодос постоянно напоминает ей о доброте Эррита. Она и так знала, что епископ мягкосердечен и совсем не такой, каким его ей представляли.
— Мы можем пойти и посмотреть на него прямо сейчас? — спросила она.
Тодос покачал головой:
— Ты знаешь дорогу, девочка. Мне кажется, что отец Эррит хочет, чтобы ты увидела подарок, когда вы будете только вдвоем.
Священник неискренне ей улыбнулся и ушел. Лорла проводила его взглядом. Она его боялась. Иногда она гадала, что думает о ней Тодос. Казалось, он один ощущает, что она не такая, как все дети. Оказываясь рядом с ним, Лорла неизменно ощущала его подозрительность. Но это не имело значения. Эррит ее любит, а ей нужно было добиться только этого. Она быстро обернулась назад, с тоской посмотрев на продолжающуюся внизу свадебную церемонию, а потом поспешно направилась к большому залу и ожидающему ее подарку.