— Богохульный змий! — сказал Эррит. — Ты к тому же слеп и глуп. К чему все эти убийства? — Он умоляюще посмотрел на Бьяджио. — Зачем, граф?
— Ради Нара, — убежденно ответил Бьяджио. Он ткнул себе пальцем в грудь. — Потому что Нар — мой, а ты его у меня отнял.
— Ты ошибаешься. Нар не принадлежит ни одному человеку. Он находится в Божьих руках.
— Нар — империя, Эррит! — резко сказал Бьяджио. — И ею должен править император. Аркус хотел передать Нар мне.
— Он этого не говорил.
— Он боялся, — возразил Бьяджио. — Боялся своей смерти. Он был не в состоянии передать мне власть. Но ты знаешь, что я прав. Ты знал это и тогда — но все равно украл у меня империю. А теперь ты видишь, что я так легко не сдамся. Вот почему ты здесь. Теперь уже боишься ты.
Лицо епископа оставалось совершенно спокойным.
— Бьяджио, меня одолевает столько страхов, что даже трудно поверить, — печально сказал он. — И ты — только один из очень многих. Я выслушал твой бред. И я буду вести с тобой мирные переговоры, если этим смогу удержать тебя от убийств. Но я никогда не соглашусь сделать тебя императором.
— Скажи это, Эррит! — не отступал Бьяджио. — Скажи, что Аркус хотел, чтобы я правил Наром. Ты знаешь, что это так.
— Скажу, если тебе этого так хочется. Аркус действительно хотел передать тебе Нар. Он любил тебя как сына. Это ничего не меняет.
Но для Бьяджио эти слова все меняли. Он потрясенно уставился на Эррита.
«Любил меня. Как сына».
Гнев Бьяджио превратился в печаль.
— Тогда почему ты мне противишься, Эррит? Зачем ты начал это противостояние?
— По той же причине, по которой я намерен тебе противостоять и дальше, граф. Потому что ты — безумец и грешник. И потому, что Черный Ренессанс — это болезнь, которая порабощает людей и унижает Небо. А ты хочешь вернуть его в Нар. — Эррит покачал головой. — Я этого не допущу.
— Тебе меня не остановить, Эррит, — предостерег его Бьяджио. — Никому меня не остановить. Я достану вас, куда бы вы ни спрятались. Я уже это доказал.
— Да, тебе прекрасно удалось нас запугать, — с горечью признал старик. — Но мы все объединились, чтобы остановить тебя. Теперь у тебя слишком много врагов, Бьяджио. Тебе не удастся всех нас победить. Эта угроза заставила Бьяджио расхохотаться.
— Вижу, что нам будет о чем говорить, — сказал он. — Давай пока не будем делать таких заявлений и говорить вещи, о которых потом пожалеем. Сегодня и завтра тебе следует отдыхать — всем вам. А потом мы начнем переговоры.
— Я бы предпочел не затягивать, — огрызнулся епископ. — У меня нет желания задерживаться у тебя на острове.
— Пожалуйста, побудь здесь. Эррит. Если не хочешь принимать снадобье, то хотя бы поешь и выпей вина. Еды и вина у нас в достатке. Я не пожалел расходов, чтобы хорошо устроить всех вас. И я вижу, что плавание тебя утомило.
Эррит поморщился:
— Хорошо. Значит, послезавтра.
Он повернулся и пошел к пристающим к берегу баркасам, оставив Бьяджио одного. Граф проводил взглядом своего старого врага, продолжая изумляться его стойкости. Как Эррит сумел отказаться от снадобья? Бьяджио не подозревал, что он способен на такую решимость. И тем не менее граф был доволен.
— Послезавтра, — прошептал он.
Он не сказал Эрриту, что «Бесстрашный» и его эскорт были не единственными кораблями, появившимися в тот день у Кроута. За три часа до них прибыл «Быстрый».
Дьяна весь день провела в своих покоях, бездумно глядя на стены. Она слышала пересуды Кайлы и других слуг, обсуждавших прибытие на остров одиннадцати нарских правителей и то, что с ними находится сам архиепископ Эррит. Однако даже эти интересные новости Дьяну не тронули. Просто Бьяджио плетет новые замысловатые сети. Не сомневаясь, что в этом плетении скоро будет использована и она сама, Дьяна решила выжидать и не мешать событиям идти своим чередом. Она была бессильна. Эрис умерла, до Бьяджио не достучаться. Было ясно, что граф говорил всерьез. Он увезет ее в Черный город. Она станет приманкой в западне, которую он поставит для Ричиуса. Дьяна надеялась пробиться в его искореженный разум и вправить вывихнутое, но Бьяджио не поддался такому наивному вмешательству.
После гибели Эрис Дьяна вообще не разговаривала с Бьяджио. Один раз они встретились в коридоре дворца, и он ей смущенно улыбнулся, но Дьяна сделала вид, что его не замечает. Ей не нужны были ни его симпатия, ни его жалость, и она была полна решимости не показывать ему своего страха. Как это ни странно, она не смогла по-настоящему возненавидеть Бьяджио — даже после того ужаса, который он сотворил с Эрис. Дьяна видела в нем скорее жалкого ребенка, который капризно рыдает из-за недоступной игрушки. Он был опасным человеком, он был убийцей, однако она по-прежнему не была уверена в его порочности. Ричиус называл его дьяволом. Даже Повелителем Ада. Однако Дьяна была трийкой, а трийские боги были более сложными. Богом зла не был никто из них. И для Дьяны такое понятие было чуждо.
«Но все равно до него не дотянуться, — напомнила она себе. — Так что нечего и пытаться».
Было уже далеко за полночь, и во дворце воцарилась тишина. Дьяна лежала без сна, глядя в потолок. Оттуда на нее смотрела причудливая фреска, изображавшая какой-то эпизод из истории Кроута — она не знала, какой именно. Иногда она слышала у себя за дверью шаги, и это ее тревожило. Похоже, нарские аристократы не давали слугам покоя. Дьяна вспомнила Фалиндар и как ее холили, когда она была женой Тарна. Тарн был хорошим человеком. С ним она никогда ни в чем не нуждалась. Иногда она даже с удивлением замечала, что тоскует по нему. Ей отчаянно хотелось вернуться домой.
— Женщина! — неожиданно окликнул ее голос.
Дьяна испуганно села в кровати. Она осмотрела темную комнату и увидела на пороге золотую фигуру. Ее сердце отчаянно забилось.
— Что тебе нужно? — спросила она.
Схватив простыню, она поспешно закуталась в нее.
Граф Бьяджио медленно приблизился. Его глаза сияли внутренним светом. За ним стелился алый плащ, похожий на шлейф невесты.
— Не бойся! — сказал он.
— Как ты сюда попал?
Еще не договорив, Дьяна поняла, как глупо звучит ее вопрос. Однако ей не было дела до того, что он — владелец этого дома. Это была ее спальня!
— Я не постучал, потому что боялся, что ты меня не услышишь, — объяснил он. Он наблюдал за ней со
странным интересом. На его лице появилось нечто похожее на томление. — Я не хотел тебя пугать.
— Уйди, пожалуйста! — сказала Дьяна, невольно отодвигаясь подальше. В темноте он казался великолепным. — Я не хочу, чтобы ты здесь был.
Бьяджио сделал еще один шаг к ее кровати.
— Скоро уйду, — тихо проговорил он. — Но мне надо убедиться в том, что ты поняла мои слова. Завтра ночью, в это же время, ты должна быть готова покинуть Кроут.
— Покинуть? — переспросила Дьяна. — Почему?
Он дал ей тот ответ, которого она так страшилась.
— Мы возвращаемся в Черный город. Когда придет время, я пришлю за тобой раба. Тебя проведут на берег. Там будет ждать лодка. Ты в нее сядешь.
Дьяна села прямее.
— Почему именно сейчас? — спросила она. — Почему так внезапно?
Бьяджио опасно усмехнулся:
— Твой муж с лисскими героями плывет сюда, женщина. Они намерены отнять у меня мой остров.
— Ричиус? — ахнула Дьяна. — Откуда ты знаешь?
Граф выразительно поднял брови.
— Сколько вопросов! А мне казалось, что ты со мной больше не разговариваешь.
— Отвечай! — потребовала Дьяна. — Ричиус плывет сюда? Ты это точно знаешь?
— Я — Рошанн, женщина, — напомнил он ей. — У меня есть свои источники. Твой никчемный муж уже в пути. Наверняка с ним едет банда грязных пиратов. Когда они сюда явятся, никто не будет в безопасности. Даже ты. — Граф скрестил руки на груди, дразня ее взглядом. — Я не хотел бы так быстро тебя потерять. У меня по-прежнему есть на тебя планы.
Ему нравилось ее мучить, однако Дьяна видела, чего он добивается.
— Не пытайся запугать меня своими угрозами, Бьяджио! — презрительно бросила она. — Похоже, что испугался ты сам. Это ты убегаешь от лиссцев.