— Кэлак? — догадался он. Ричиус поморщился.
— Да, — ответил он по-трийски. Он с трудом складывал слова в непривычные фразы на трийском языке. — Извини, Карлаз. Я не хотел тебе помешать.
— Ты мне не мешаешь. Моя молитва закончена. — А потом военачальник засмеялся. — Но слышали ли меня боги, я не знаю.
— Как я убедился, боги мало что слышат, — сказал Ричиус. Он понимал почти все, что говорил военачальник, а об остальном догадывался. — Если хочешь, я могу уехать.
— Кэлак, ты ехал очень далеко. Чтобы найти меня?
— Да.
— Почему?
Ричиус спешился. Карлаз по-прежнему не поворачивался к нему.
— Потому что мне надо с кем-нибудь поговорить, — ответил он. — Потому что мне неспокойно.
— И ты выбрал меня? — Это настолько заинтересовало военачальника, что он повернул голову. На его лице появилась любопытная улыбка. — Я не деревенский мудрец. Почему меня?
— Сам не знаю, — ответил Ричиус, пожимая плечами. — Может быть, потому что больше никто не хочет меня слушать. Или понять. Мне…
— Неспокойно. Да. Так ты сказал. Иди. — Карлаз похлопал по влажной земле рядом с собой. — Садись со мной. Ричиус поморщился:
— В грязь?
Военачальник снова поманил Ричиуса к себе.
— Я наблюдал за тобой, Кэлак. Ты живешь среди нас, но ты еще не стал трийцем. Я научу тебя кое-чему. Иди.
Ричиус неохотно перебрался через камни к Карлазу. В ответ на настояния военачальника он встал рядом с ним на колени, немедленно погрузившись в жижу с чавкающим звуком. Брюки тут же намокли.
— И что теперь?
— Ш-ш! — приказал Карлаз. — Это успокоит твой ум. Но ты должен вести себя тихо. Вы, нарцы, никогда не бываете достаточно тихими. Вы не слышите молчания. — Карлаз снова сложил руки ковшиком. — Сделай так, — велел он. — Да, хорошо. А теперь…
Он опустил руки в воду, так что она налилась ему в ладони, и проследил, чтобы Ричиус сделал то же самое. Но когда Карлаз вылил холодную воду себе на лицо и грудь, Ричиус взбунтовался:
— Карлаз, я не очень верующий. Я не хочу молиться.
— Ш-ш! — снова повторил Карлаз. — Это не молитва. Нет. Это для тебя, а не для богов. Когда мы делаем так, это мы оказываемся в центре мира.
Все это было какой-то путаной чушью, но Ричиус послушался военачальника: поднял руки к лицу и медленно начал лить воду. Как и следовало ожидать, он ничего особенного не почувствовал, но повторил этот процесс еще три раза вместе с Карлазом. А потом Ричиус украдкой посмотрел на львиного всадника, который задумчиво закрыл глаза.
— Что мы делаем? — шепотом спросил он.
— Мы сливаемся с землей, — ответил Карлаз. — С почвой, с водой. С небом, если ты на него смотришь. Смотри на небо, Кэлак. Держи глаза открытыми и смотри.
Ричиус стал смотреть. Он лил воду на лицо, стараясь не моргать, и видел небесную голубизну сквозь туман водопада. Внезапно у него закружилась голова, и он засмеялся.
— Хорошо! — похвалил его Карлаз. — Видишь? Теперь ты — часть земли. Часть природы. А теперь пой со мной.
И Карлаз снова начал распев, ткнув Ричиуса в бок, требуя присоединиться к нему. Ричиус подхватил напев — сначала робко, а потом громче, поддаваясь настроению. Все это по-прежнему казалось ему чепухой, но эта чепуха ему нравилась. Ему нравилось сливаться с природой, и он представил себе, что вода очищает его, уносит его грехи и его прошлое. Он пел вместе с военачальником довольно долго, а когда Карлаз замолчал, Ричиус продолжал петь один, все громче, пока птицы вдруг не сорвались с ветвей, а его песня стала не распевом, а мучительным, очищающим душу криком…
Ричиус почувствовал, как вся досада и раздражение выходят из него, и когда он замолчал, то открыл глаза и уставился на Карлаза, ужаснувшись. Повелитель львов смотрел на него.
— Неспокойно, — пробормотал Карлаз. Ричиус тяжело дышал.
— Да. О да…
У него не было других слов. Он был пленником своих воспоминаний. Перед ним промелькнул Арамур, живой и зеленый, и жуткий вид головы Сабрины, глядящей на него из ящика. Подарок от Бьяджио. Он никогда не любил ее по-настоящему, но теперь он ее любил. И ему вдруг стало страшно, что она никогда не замолчит, что ее вопли будут преследовать его вечно. Он поднял руки и спрятал лицо в ладонях, пытаясь отогнать эти видения, но они остались с ним — как оставались всегда.
— Карлаз, — с трудом проговорил он. — Я здесь один. Я как ты. Я в Фалиндаре чужой.
Военачальник взял Ричиуса за подбородок и притянул его к себе.
— Ты не один, Кэлак. Ты меня слышишь? Кэлак здесь никогда не сможет быть один. У тебя есть жена и дочь. Я видел их с тобой. — Он улыбнулся, и его лицо стало неожиданно нежным. — Кэлак не один.
— Дьяна. — Ричиус кивнул. — Да, она чудесная. Я люблю ее, но она не понимает. Она не знает, что со мной происходит.
Улыбка военачальника стала шире.
— Мужчины всегда говорят о женах, что они не понимают. Трийцы такие же. Им надо бы больше слушать своих жен. Женщины знают больше, чем нам кажется.
Ричиус кивнул, немного пристыженный:
— Да. Но я пытался говорить с ней, а она не хочет меня слушать. Она не хочет слышать то, что мне надо ей сказать. Для нее это просто плохие новости.
Военачальник прищурил глаза и посмотрел на него внимательнее.
— Я наблюдал за тобой, Кэлак. Я видел тебя за работой, и я слышал, как о тебе говорят другие. Я знаю, что ты был женат раньше, что Дьяна тебе не первая жена. Стражники — они болтают. Они говорят, что тебе здесь плохо, что твое сердце полно мщения. И по ночам ты ходишь один по двору. Я тебя видел.
Все это было правдой, и Ричиус не стал отрицать это. Эти ночные прогулки были для него единственным способом прогнать демонов, которые постоянно приходили к нему во сне. Но проницательность военачальника неожиданно заставила его почувствовать себя неловко. Он поднялся с земли, стряхнув с колен грязь, и вытер испачканные руки о брюки. Карлаз продолжал смотреть на него, не вставая с колен.
— Я побеспокоил тебя, — проговорил Ричиус. — Извини. Я уйду.
Он повернулся и был уже на полпути к коню, когда Карлаз окликнул его.
— А теперь Кэлак бежит, — сказал военачальник. — И у него по-прежнему нет ответов. Ричиус повернулся.
— Карлаз, я…
— Да?
— Мне трудно говорить об этом.
Карлаз по-прежнему продолжал на него смотреть.
— Если ты уйдешь, то будешь чувствовать только раздражение. А потом ты скажешь жене, что ты раздражен, и вы оба будете сердиться. Ты приехал поговорить. Так говори. Я буду слушать.
Это приглашение было странным, но из всех трийских военачальников, с которыми был знаком Ричиус, он ощущал родство с одним только Карлазом. Может быть, именно поэтому остальные военачальники всегда сторонились его: он был совершенно на них непохож. Ричиус медлил между конем и озерцом, пытаясь придумать, что сказать. Он не мог объяснить себе, почему он приехал к Карлазу. Ему просто нужно было общество. Как это ни удивительно, но Карлаз, похоже, прочел его мысли. Он встал с колен и быстро подошел к Ричиусу.
— Люсилер — хороший человек, — сказал он. — Я ему доверяю. Но сейчас он занят важными делами. Остальные военачальники — они ищут у него решения их глупых ссор. Они заставляют его тратить время на чепуху. У него нет на тебя времени. И это тебя угнетает.
Ричиус засмеялся. Возможно, Карлаз был волшебником!
— Да, — признался он. — Кажется, это правда. Я чувствую себя одиноким. Я не триец, я не на месте. И…
Он замолчал, соображая, следует ли ему говорить дальше. Военачальник вопросительно наклонил голову: