Кристи кивнула:
– Вот видишь, Темпл. Мир не перестанет вращаться, если ты наконец найдешь мужество жить как хочешь.
– Бла, бла, бла, – передразнила Темпл, однако без особого пыла.
Тем временем разговор сместился на менее опасные темы, и пока доктор Кристи, заинтересовавшись, пробовала свежий мед Бри, Дьяволица утащила Люси в сторону.
– Кристи влечет к Панде, – прошипела Темпл, когда они удалились на безопасное расстояние. – Она с него глаз не сводит.
Люси прикусила изнутри губу:
– А что Панда? Его влечет к Кристи?
– Да вы ее видели? Какого мужика не привлечет Кристи? Прошлым вечером она распустила волосы, а она никогда этого не делает, если не перед камерой. Вам нужно сейчас же вернуться домой и застолбить свою территорию.
Люси глазела на кружившую рядом заурядную бабочку как на какое-то невиданное чудо заморское.
– У меня нет никакой территории.
– Вы идиотка, – отпустила шпильку Темпл.
Люси видела в ее глазах участие, но ей хватило ума не упоминать об этом вслух.
– А вот я было подумала, что вы превращаетесь в доброго и мягкого человека.
– Ага, как же. Не дождетесь.
Люси с трудом скрыла улыбку.
Вторую половину дня Бри выкачивала мед из тяжелых рамок с сотами и даже не смогла привести себя в порядок перед ужином. Люси настояла на том, чтобы помыть после посуду: Бри лишь хватило на слабенький протест. Она направлялась в душ, когда до нее долетел разговор Майка и Тоби на переднем крыльце. И остановилась послушать.
– Думаю, тебе стоит позвать Бри на свидание, – вещал Тоби. – Я знаю, сначала ты ей не нравился, но теперь нравишься. Ты видел ее за ужином? Она смеялась всем твоим шуткам.
Бри подобралась ближе к дверным занавескам, чтобы услышать ответ Майка.
– Я бы не придавал этому большого значения, – сказал он. – Люси тоже смеялась.
– Но Бри смеялась чаще, – поделился наблюдением Тоби. – И она всегда смотрит на тебя. Тебе нужно пригласить ее на ужин, ну и все такое. Только не в «Догз–энд–Малтс», куда-нибудь вроде «Айленд–Инн» или еще какое хорошее место.
– Я не могу, Тоби, – с нехарактерным для него упрямством отмахнулся Майк.
– Почему?
– Потому что не могу.
В кухне звякнула тарелка. Скрипнул стул, на котором сидел Майк.
– Бри переживает, что будет предстоящей зимой. Она хочет быть уверена, что сможет рассчитывать на меня, если ей понадобится помощь. Я бы тоже переживал на ее месте.
А Бри-то думала, что она одна такая умная… Ей следовало понять, что человек, так успешно поднявший свой бизнес, как Майк, не смог бы этого сделать без способности разобраться, что движет людьми.
Тоби так просто не сдавался.
– И все-таки не понимаю, почему ты не можешь пригласить ее на ужин.
– Потому что ей придется согласиться вопреки своему желанию.
– Да она захочет, – настаивал парнишка. – Я знаю, что захочет.
– Тоби, может, это трудно понять… – Тон Майка стал терпеливым, как всегда, когда он брался что-нибудь втолковать Тоби. – В таком плане я Бри не интересую.
Не интересует?
Она услышала скрип стула, затем раздались решительные шаги по крыльцу.
– Мартин! – закричал Майк. – Ну-ка назад! Тоби, хватай его, пока он не выскочил на шоссе.
Бри так никогда и не смогла полностью поверить в демонстрируемое Майком с недавних пор безразличие. Она рассчитывала на его верность. Даже когда Скотт давно утратил к ней интерес, она утешала себя, что Майк навсегда потерял из–за нее голову. Что за дура.
Она крепко прижала руку к груди. Ей не вынести, если ее отвергнут еще раз, только не Майк. Под ладонью гулко стучало сердце. Бри вышла из–за занавески, толкнула дверь с экраном и выступила на крыльцо.
Тоби возился с собакой на дальнем конце подъездной дороги. Майк стоял на верхней ступеньке, светло–русая прядь упала на лоб. Даже в потертых джинсах и белой футболке с рекламой магазина рыболовных снастей «Джейк Дайв Шоп» его фигура привлекала внимание – высокий и внушительный. Свет фонаря освещал четкий профиль.
Дверные петли взвизгнули. Бри пошла к Майку. Через все крыльцо… К ступенькам…
– Идем со мной, – прошептала она с бешено бьющимся сердцем.
Он открыл было рот. Хотел отказаться?
– Нет, – пресекла она. – Молчи.
Схватила за руку и потащила прочь от дома, в рощу, подальше от мальчика с собакой. Бри снедала паника, наполнял страх, что все ею построенное ускользнет из рук.
При ее росте она привыкла смотреть людям глаза в глаза, но ее смутило, что ей пришлось поднять взгляд, чтобы увидеть лицо Майка. Даже в слабом свете луны, просачивавшемся сквозь листву, она смогла разглядеть в его глазах протест.
– Бри…
Она обхватила Майка за шею, притянула к себе его голову и заткнула рот поцелуем.
И ее поцелуй говорил : «Это напоминание тебе, что ты всегда хотел и никогда не имел».
Но когда его губы накрыли ее рот, как-то вдруг это стало напоминанием ей того, что она никогда не имела. Верность. Честь. Доброту. И нечто далекое от благородства. Возбуждающее чувственное наслаждение, лишенное ощущения стыда, приобретенного Бри в своем браке.
Кровь заструилась по жилам, все чувства опалило огнем. Поцелуй Майка оказался поцелуем мужчины, который любил дарить наслаждение. Настолько бескорыстный, насколько и эротичный.
Он возбудился, и Бри упивалась этим возбуждением, наслаждалась, что руки, гладившие ее бедра, не несли на себе отпечаток памяти бесчисленного количества женских тел. Его губы ласкали одну ее щеку, потом другую, сцеловывая оставшийся с полудня мед на коже. Майк снова припал к ее губам, и Бри крепко прижалась к нему.
Вдруг он отстранился. Только на несколько дюймов, но и того достаточно.
– Бри, не нужно тебе себя заставлять. – Он снял ее руки со своей шеи. – Я буду приглядывать за тобой и Тоби. Не нужно меня этим подкупать.
Она почувствовала себя униженной, ее охватило бешенство, что он так о ней подумал, хотя и имел на то причины. Единственный аргумент, который она отыскала в свою защиту, была правда:
– Это не подкуп.
– Бри, не поступай так с собой, – устало, с ноткой раздражения сказал он. – Не нужно.
Она это начала, и потому показалось нечестным выплескивать на него свою боль, но слова полились из нее, как горный поток:
– Послушай меня, Майк Муди. Я долгие годы молила мужчин о любви и больше никогда не стану снова умолять. Понял?
– Майк! – прокричал от дома Тоби. – Майк, где ты?
Майк пристально смотрел на нее каким-то усталым взглядом, словно состарившись на глазах. Потом ушел.
– Я здесь, – откликнулся он, выйдя из–за деревьев.
– Что ты там делаешь? – спросил Тоби.
Под подошвами ботинок Майка захрустел гравий.
– Так, пустяки.
Бри прислонилась щекой к шершавой коре дерева, закрыла глаза и приказала себе: «Не смей реветь».
По настоянию доктора Кристи Темпл сократила свои тренировки до девяноста минут в день. Освободившееся время она проводила в мрачных размышлениях над тем, что Макс продолжала отказываться говорить с ней. Последние дни Темпл и Кристи где-то по часу стали околачиваться в дневное время у лотка. Когда Люси заканчивала писать намеченное на день, то присоединялась к ним.
Пока Бри разрисовывала видами пляжа рождественские шары, остальные, устроившись на ее стульях пасхальных цветов, совмещали групповую терапию с девичьей болтовней. Они поддерживали Темпл, которая старалась преодолеть сопротивление Макс, и уговаривали Люси бросить работу лоббиста. Им было невдомек, что над Люси висело чувство долга по отношению к детям, которым не так посчастливилось, как ей. Бри никогда не упоминала Майка, хотя о своем браке говорила без утайки.
– Как же здорово иметь подруг, – как-то раз в полдень заявила она. – Когда я была замужем, у меня не было ни одной настоящей. Я знала, что люди одно хотели: чтобы я объяснила, почему упорно закрываю глаза на измены Скотта.
– Ублюдок больше никогда не вывалит на тебя это дерьмо, – напомнила Темпл, согнув ногу и устроив лодыжку на колене.