Он сел на песок рядом с ней, на довольно большом расстоянии, и подтянул колено.
– Темпл мне объяснила. Сказала, потому что я задница.
– Неправда. Если бы н ты той ночью… – Она зарылась носком в песок. – Я не люблю о том вспоминать. – Панда подобрал камешек и покатал в ладони. Растущие на дюне травинки наклонились к нему, словно хотели приласкать его волосы. Люси отвернулась. – Спасибо за то, что ты сделал.
– Хватит уже благодарить, – резко оборвал он.
Люси потерла руку, под пальцами ощутив песок.
– Я рада, что ты рассказал о своем брате.
– Хотел отвлечь тебя от того, что случилось, только и всего.
Она зарылась ногой глубже в песок.
– По–моему, тебе стоит рассказать Бри о Кертисе перед отъездом.
Панда бросил камешек.
– Что у ее старика не было совести? Не стоит.
– Она большая девочка. Она в курсе, что он изменял ее матери, и Бри нужно знать о Кертисе. Позволь ей решать, рассказать или нет эту историю ее братьям.
По упрямо сжатым челюстям можно было судить, что Люси зря сотрясает воздух. Она ткнула ногой двустворчатую полосатую раковину, чувствуя себя нежеланной, как этот вторгшийся и заполонивший Великие Озера моллюск.
– Как-то на фоне всего, что случилось, я не спросила, почему ты вернулся тогда в бар.
– Забрать машину. Разозлился на тебя как черт.
– Я сама по полной сваляла дурака той ночью. Вообще-то, все лето так вела себя, изображая хамку.
– Не изображала. Ты и есть хамка.
– Неправда, но спасибо. – Она просеяла песок сквозь пальцы. – Все-таки один хороший урок я усвоила из этого опыта. Поняла, что пытаться влезть в чужую шкуру бесполезно. Так себя не найдешь.
– Кто сказал, что тебе нужно искать себя? – Он выразил негодование, которое почему-то подействовало утешающе. – Ты хороша такой, какая есть.
Люси прикусила губу.
– Спасибо.
Снова надолго воцарилось молчание, ужасная непрошибаемая пропасть, говорящая красноречивее всяких слов о том расстоянии, что росло между ними.
– Как пишется? – спросил Панда.
– Нормально.
– Хорошо.
Еще пауза, потом он встал.
– Мне нужно собрать вещи. Пришел сказать, что ты можешь остаться в доме, когда я уеду.
И только-то? В груди заныло, Люси взглянула на него снизу и увидела свое отражение в темных очках.
– Мне хорошо у Бри, – сухо промолвила она.
– Ты больше заботишься об этом доме, чем я. Если передумаешь, вот ключ.
Она не протянула руку, не смогла себя заставить, поэтому Панда кинул ключ ей на колени. Тот приземлился у края шорт, на Люси уставился счастливый желтый смайлик.
Панда потянулся было к очкам, словно хотел снять их, но передумал.
– Люси, я… – С упрямством, столь хорошо знакомым ей, он сжал губы в тонкую линию. Уперся рукой в бок и наклонил голову. Слова вышли грубоватыми, словно он прошелся по ним наждаком: – Не попадай в переделки, ладно?
И все. Больше не взглянул на нее. Ничего не добавил. Просто ушел.
Люси сжала кулаки. Крепко зажмурила глаза, слишком рассердившись, чтобы заплакать. Ей хотелось броситься ему на спину и повалить на землю. И отпинать как следует. Черствый, бесчувственный ублюдок. После всего, что было, всего, о чем они говорили и что делали, он просто взял и ушел.
Наконец Люси кое-как доплелась до места, где оставила велосипед. И поехала к дому, кипя от бешенства, как мисс Гулч, Злая Колдунья Запада, в погоне за Тотошкой. Неудивительно, что Панда не навещал Люси в коттедже. Как говорится, с глаз долой – из сердца вон. Вот такой он, Патрик Шейд.
Бри сидела у лотка. Ей хватило разок взглянуть на лицо Люси, чтобы тут же отложить в сторону кисть.
– Что случилось?
Все закончилось. Конец. Прими это.
– Жизнь, – ответила Люси. – Такой отстой.
– Кому ты говоришь!
Люси с трудом удерживалась от желания запустить велосипед подальше через дорогу.
– Мне нужно куда-нибудь выбраться. Давай пообедаем в «Айленд Инн». Только вдвоем. Я угощаю.
Бри окинула взглядом лоток.
– Ну, не знаю… Сегодня суббота. На южном пляже жарят рыбу, так что будет много машин…
– Мы ненадолго. На пару часов. Тоби справится. Ты же знаешь, как он любит корчить из себя крутого.
– Верно, – согласно кивнула Бри. – Ладно. Давай.
Люси потопталась по маленькой спальне, где теперь обитала. В конце концов, заставила себя открыть шкаф размером со спичечный коробок и изучить гардероб, который принесла ей Темпл. К прикиду Гадюки Люси не могла вернуться, а больше у нее с собой ничего не было. Даже будь в шкафу ее прошлый вашингтонский гардероб, английские костюмы и жемчуга вряд ли подошли бы ей больше, чем ядовито зеленая юбка–пачка и армейские ботинки из арсенала Гадюки.
Кончилось дело тем, что она одолжила у Бри джинсы и легкую льняную блузку. Уезжая, Бри остановила машину в конце подъездной дороги, чтобы через окно дать последние наставления:
– Мы ненадолго. Напоминай людям, чтобы осторожно обходились с украшениями.
– Ты мне уже это говорила.
– Приглядывай за коробкой с разменной монетой.
– Ты мне этоговоришь в тысячный раз.
– Прости, я…
– Вперед, – скомандовала Люси, махнув в сторону шоссе.
Бри обеспокоено взглянула напоследок и неохотно нажала на газ.
Люси не бывала в городке с тех пор, как отрезала свои дреды и соскребла татуировки, и Бри машинально выбрала стул, чтобы видеть обеденный зал, а Люси могла бы сидеть лицом к стене. Впрочем, со свадьбы сбежавшей невесты прошло уже три месяца, история давно почила в бозе, и Люси никак не могла заставить себя переживать, узнает ли ее кто или нет.
Они заказали жареные грибы и салат из перловой каши с персиками. Люси залпом опорожнила бокал вина и принялась за второй. Обед был вкусно приготовлен, но есть не хотелось, да и Бри, кажется, тоже. Беседа не клеилась, и уже по дороге домой подруги отказались от попыток завести какой-нибудь разговор.
Показался ларек. Сначала они не заметили ничего необычного. Только подъехав вплотную, увидели размах катастрофы.
Тоби стоял в море разбитых бутылок меда. Осколков было гораздо больше, чем от бутылок, что стояли на витрине. Как сломанная игрушка, парнишка бесцельно крутился на месте, с одной руки у него свешивалось забрызганное медом стеганое одеяло, которым Бри накрывала прилавок, в другой руке была игровая приставка. Тоби замер, увидев машину.
Не заглушив мотор, Бри выскочила из машины, из горла вырвался крик:
– Что тут случилось?
Тоби уронил одеяло. Рядом с тем, что осталось от вывески «Карусельный мед», валялись опрокинутые адирондакские стулья. Дверь кладовки была нараспашку, полки с несколькими сотнями бутылок с медом последнего сбора, припрятанными Бри, чтобы освободить ей больше места в пчелином домике для работы, опустели. Тоби с ног до головы вымазался в меде вперемешку с грязью. По руке бежала струйка крови от пореза битым стеклом.
– Я только ушел на минуту, – всхлипнул парнишка. – Я не хотел…
– Ты ушел? – хрустя стеклом под подошвами, кинулась вперед Бри.
– Только на минуту. Я... я хотел взять «Нинтендо». Никто не останавливался!
Бри увидела, что он держит, и сжала руки в кулаки.
– Ты оставил ларек, чтобы взять видеоигру?
– Я не знал… я не хотел… только на минуту! – плакал он.
– Врун! – Глаза ее метали искры. – Все это не могло случиться за минуту. Уходи! Пошел отсюда!
Тоби бросился в сторону коттеджа.
Люси уже выключила мотор и выпрыгнула из машины. Деревянные полки покосились, повсюду валялись разбитые бутылки с медом, даже на шоссе. Дорожку усеяли осколки пузырьков с косметическими средствами, по гравию размазались роскошные крема и ароматные снадобья. Коробка с мелочью пропала, но это было не столь катастрофично, как потеря сотен бутылок с медом нового сбора. Бутылочное стекло перемешалось с серебристыми осколками хрупких рождественских украшений, так милых сердцу Бри.