Открылась парадная дверь, и вот явилась Люси. К горлу подкатил ком. Все, что скрывалось от Панды за густой завесой, стало сейчас кристально ясным, но явно не для нее… Вместо того чтобы пригласить его войти, она сама вышла, накинув ветровку поверх ярко-красной пижамы с зелеными лягушками.
Ее родители – последние люди, с которыми ему хотелось бы встретиться, поэтому этот поединок снаружи оказался неожиданным подарком. Люси надела кроссовки на босу ногу, Прекрасные блестящие светло–русые волосы спутаны, косметики на ней не было, а на щеке отпечатался след от подушки. Она выглядела чудесно, такой земной и обыкновенной. И в то же время необыкновенной.
Она остановилась между парой опор на верху трех широких ступеней. Панда подошел к ней по выложенной кирпичами дорожке.
– Кто-то умер? – спросила Люси, глядя на его костюм.
Она должна бы знать, что Панда ни за что не показался бы в доме президента Соединенных Штатов в джинсах и футболке.
– Не было времени переодеться.
Люси спустилась со ступеней на алые и желтые листья, усыпавшие дорожку. Несмотря на хрупкие черты и пижаму с лягушками, она больше не выглядела тинейджером. Совершенно взрослая женщина – соблазнительная, сложная и рассерженная, и все вместе до чертиков пугало Панду.
Она воинственно, как боксер–профессионал, выставила подбородок.
– Есть огромная разница между сделатьвазэктомию и планироватьсделать вазэктомию.
– Что ты имеешь в виду? Я никогда не говорил, что сделал операцию.
Она фыркнула.
– Не собираюсь с тобой спорить. – И устремилась по влажной усыпанной листьями траве в сторону дерева, под сенью которого, судя по виду, мог когда-то укрываться Томас Джефферсон, вычитывая корректуру Декларации независимости. – Факт есть факт, – сказала Люси, – как-то по ходу дела один из твоих маленьких негодников забил в ворота гол, и теперь тебе предстоит стать отцом. Что ты об этом думаешь?
– Я… у меня не было времени подумать.
– Ну, а у меня время было, и я скажу тебе, чего не будет точно. Я не притворюсь, что наведалась в банк спермы, и не собираюсь избавляться от ребенка.
Он ужаснулся:
– Конечно, черт возьми, ты не будешь избавляться.
Все еще злая как черт, Люси шагала дальше.
– Так что ты собираешься делать? Снова психовать?
То, как она принизила его психологические проблемы, будто это мелочь какая, заставило Панду полюбить ее еще больше, хотя больше уже и так некуда.
– Ну? – Люси чеканила шаг по мокрой траве, словно какая-то училка третьеклассников. – Что ты должен себе сказать?
Панда сглотнул:
– Отличная работа?
Он ждал, что она врежет ему за такие слова, но вместо того Люси надула губы:
– Моим родителям это вряд ли понравится.
Мягко сказано. Полностью осознавая, что ступает сейчас на опасную территорию, он осторожно сказал:
– Что ты хочешь, что бы я сделал?
Она помчалась со сверхзвуковой скоростью.
– Да ничего! Я с тобой порвала!
Люси топала обратно к дому, и поскольку Панда не умел обращаться с беременными женщинами, как и не умел обращаться именно с этой, когда она не была беременной, то просто обогнал ее.
– Я люблю тебя.
Дрянная девчонка приостановилась и презрительно усмехнулась:
– Ты заботишься обо мне. А это большая разница.
– Ладно, согласен. Но гораздо больше люблю тебя. – Горло перехватило. – Полюбил с того самого момента, как нашел тебя в Техасе в том переулке.
Глаза с зелеными искорками широко распахнулись от изумления:
– Вранье.
– Нет. Я же не утверждаю, будто знал, что люблю тебя, но почувствовал с самого начала – вот оно, важное, то, что надо . – Он хотел коснуться ее. Боже, а когда он не хотел ее касаться? – но побоялся, что только все испортит. – Всякий раз, когда мы были вместе, я боролся с собой, только бы поступать по правилам. Слов нет, как я от этого устал. Наверно, ты тоже любишь меня. Или я ошибаюсь?
Тот самый вопрос, который неотступно преследовал Панду. Что, если он ошибается? Что, если она сказала правду, и он был лишь мимолетной прихотью? Инстинкты подсказывали ему обратное, но он чересчур сведущ о власти самообмана. Панда весь подобрался.
– Ну и что? – Люси подняла насмешки до уровня искусства. – Я думала, что любила Теда Бодина, и посмотри, как все обернулось.
У Панды так отлегло от сердца, что он с трудом лишь смог ответить:
– Угу, но он был слишком хорош для тебя. А вот я – нет.
– Ладно, допустим.
Ему захотелось схватить ее, сунуть в машину и увезти подальше, но он сомневался, понравится ли это ей или команде секретной службы ее матери. Панда набрался смелости и заставил себя сказать то, что ему необходимо было выложить: