Где взять помещения, чтобы разместить прибывших? Были заняты школы, санатории, даже больницы. Немалую часть детских учреждений пришлось размещать в домах колхозников.
Партийные и советские органы Шадринского района явились инициаторами нового, замечательного патриотического почина. Они организовали шефство колхозов и предприятии над эвакуированными детскими учреждениями. Это патриотическое движение нашло широкий отклик у советских людей и охватило всю страну.
От своих шефов дети получали дополнительно мясо, молоко, картошку и другие продукты.
Коллективы рабочих промышленных предприятий из обрезков материалов в свободные от работы часы шили детскую одежду и обувь. Рабочие райпромкомбинатов делали для малышей необходимую мебель.
В это самое трудное для страны время, когда в каждой семье было и свое собственное горе, в полной мере раскрылись вся красота, все богатство прекрасной души моих дорогих земляков-южноуральцев.
Не по приказам и циркулярам, а по велению собственного сердца шли они к эвакуированным детям. И каждый чем-нибудь старался помочь этим маленьким переселенцам: кто приносил валенки, кто шапку, кто пальтишко, кто игрушки. Крынка молока, яйцо, часто отнятые от своих детей, ведро картошки — вот в то время самые драгоценные подарки!
Иногда приходится слышать, что уральцы и сибиряки — люди суровые, неласковые. Это трижды неправда! За суровой внешностью у сибиряков и уральцев скрывается большое сердце, сердце самое нежное, самое ласковое, самое отзывчивое, самое надежное. Я говорю об этом не ради красного словца. Я знаю это наверняка. Ибо за свою жизнь мне довелось видеть много, очень много людей, живущих на разных широтах, в разных странах.
Маленькие переселенцы нуждались не только в сытом обеде, в одежде и обуви, им нужна была теплота родительских рук. Нужно было окружить малышей материнской заботой, лаской, помочь им перенести разлуку с родными, а многим — гибель отцов и матерей.
И вот из глубины людских сердец поднялось новое патриотическое движение: эвакуированных детей стали брать в свои семьи рабочие, крестьяне и служащие. Я не могу сказать, сколько взято детей в семьи на патронат — на время, пока не разыщутся их родители или родственники, не могу назвать и число усыновленных детей. Я просто не знаю этой статистики.
Но я хорошо помню огромный поток писем и заявлений, которые шли ко мне, как председателю областной комиссии по устройству детей, оставшихся без родителей.
Вот письмо Т. Н. Юдиной, жены рабочего Каслинского завода:
«Добрый день, товарищ заведующий. Я — жена рабочего завода из поселка Касли. У меня к вам просьба, в которой прошу не отказать. Просьба такова: мне и мужу хочется взять на воспитание ребенка из детского дома… только девочку, в возрасте от 2 до 3 лет. Я хочу помочь нашей дорогой Родине воспитать безродного ребенка, это тоже будет польза дорогой Родине…»
Мне кажется, что Т. Н. Юдина, когда писала это простое бесхитростное письмо, и не думала, что совершает подвиг.
Я хорошо помню замечательный поступок 19-летней Тоси Крыловой. Тося работала бухгалтером на станции Челябинск. Еще тогда, когда приходили первые эшелоны с эвакуированными детьми, Тося твердо решила взять на воспитание ребенка. Она выбрала самого хилого, самого маленького мальчика — Вову. Недоумевающим родным и знакомым Тося отвечала: «Хороших-то все любят, а таких кто полюбит?»
Спустя полгода я была у Тоси дома. В маленьком уютном домике на окраине Челябинска царила большая радость. Старания, уход, любовь и ласка совершенно изменили Вовку. Он как бы расцвел, удивительно похорошел. Это был здоровый, веселый мальчик.
Мне сейчас припомнился даже тот шутливый спор, который затеяли между собой мама и бабушка. Когда Вовка вырастет, выучится и начнет работать, кому он принесет свой первый заработок — маме или бабушке? Каждая с большой убедительностью оспаривала свое право. В конце концов мы решили, что Вовка первую получку обязательно разделит поровну между мамой и бабушкой.
Мой визит затянулся. Не хотелось уходить от этих добрых, сердечных людей. Мы о многом переговорили в тот вечер. Перед уходом я спросила Тосю:
— Вот встретится на твоем пути интересный парень, полюбите вы друг друга, поженитесь, а вдруг он не будет любить Вовку?
— Я выйду замуж только за того, кто по-настоящему будет любить нас обоих — меня и Вовку.
С того памятного вечера прошло много лет. Так случилось, что я потеряла из виду Тосю Крылову. А так хотелось бы узнать, как сложилась судьба этой славной русской девушки с большим отзывчивым сердцем. И ведь Вовка, теперь уже не Вовка, а давно Владимир. Какой он сейчас? Стал ли он по красоте душевной вровень со своей мамой Тосей?