Час уже нам от сна востати ибо, ужели до конца жизни оставаться нам в плену страстей, греха и диавола? Ужели ждать нам, чтобы под стопами нашими разверзлась наконец бездна адская и поглотила нас во веки? Ах, братие мои, она разверзется некогда и, может быть, весьма скоро, если не перестанем прогневлять Господа грехами нашими: но что будет тогда с нами? Вспомните богача Евангельского, вспомните пламень геенский; поставьте себя мысленно в положение сего несчастного, и судите, в каком безумии виновен тот, кто, имея, как мы теперь, всю возможность избегнуть жребия столь ужасного, будет продолжать идти прямо к бездне адской? — Час убо, час всем нам от сна востати! Аминь.
Слово в понедельник недели 1-й Великого поста
Покаяния отверзи ми двери, Жизнодавче; утреннюет бо дух мой ко храму святому Твоему!
Итак, сами по себе, собственными силами не можем мы достигнуть не только истинной свободы от грехов и праведности пред Богом, но даже отверзть себе двери покаяния, то есть перестать жить беззаконно! Правда ли это, — подумает иной, не испытавший на себе действия и силы истинного покаяния? Если я мог подвергнуть себя грехам, то почему же не могу оставить греха и начать жить праведно? Свойство свободы моей в том и состоит, что я волен делать, что хочу. Грех не отнимает у меня свободы, не отнимает поэтому и возможности перестать грешить. — Рассуждение, довольно благовидное, только показывающее, что размышляющие таким образом никогда не принимались за дело покаяния, как должно. Примись, и тогда узнаешь, что значит грех, что делает он с твоей свободой, и как трудно возникнуть от рова страстей. Грех точно не отнимает у тебя свободы, как необходимой в составе души способности, но производит с ней то же, что ржавчина производит с железом. Как заржавелое железо теряет крепость и силу до того, что чего прежде не могли сломить великие усилия, то будет ломаться и рваться от малого напряжения, хотя объем и количество железа те же; так у грешника остается весь призрак свободы; в некоторых случаях он свободнее, по-видимому, самого праведника, который всегда связан совестью и страхом Божиим; но внутренней мощи на добро нет, и при малом усилии к какому-либо благому подвигу, грешник слаб, как дитя. Отчего так? Оттого, что со свободой нашей, — употребим другое сравнение, — происходит от греха то же, что бывает с магнитом, когда его употребляют неправильно. Магнит теряет силу привлекать железо и указывать страны света, а свобода наша теряет силу привлекать волю и желания к себе и направляться вместе с ними по закону совести. Таково свойство греха и вместе наказание за него, что грешник после каждого беззакония теряет часть способности творить правду. Потеря сия, с продолжением греховного состояния, доходит, наконец, до того, что бедный грешник делается совершенным рабом своих страстей и злых навыков. Для него невозможно уже без чуждой помощи не только восстать из рова страстей, — трудно даже помыслить о возвращении на путь правый. Если мы, ходя путем беззакония, не испытали еще сего на самих себе доселе; то это верный знак, что мы никогда еще не начинали истинного раскаяния во грехах наших. Может быть, оно и было на устах наших, производило даже некую временную перемену в наших поступках и отношениях, но до самого источника зла в нас явно не досягало, в самое сердце и душу нашу не входило. В противном случае и нами ощущено бы было то же самое, что ощущали на себе все истинно каявшиеся: мы увидели бы ужасную силу греха и страстей, познали бы всю немощь нашей воли и нашего ума, пришли бы к тому же чувству безнадежности, в коем был некто, когда вопиял: "Изведи из темницы душу мою, исповедатися имени Твоему"! (Пс. 141; 8).
Посему-то первая и последняя надежда у людей истинно кающихся не на самих себя, не на свой ум и свое сердце, а на благодать Божию. Они смиренно исповедают, что аще не Господь Сам созиждет дом души их, то напрасны будут все труды и подвиги над его исправлением: без помощи свыше, при всех усилиях наших, он вечно останется в развалинах. А такое чувство собственной немощи непрестанно заставляет их обращать очи свои горе, взывать молитвенно к Богу крепкому и живому, да ниспошлет благодать покаяния и да подаст силы возненавидеть грех, разорвать узы страстей, возлюбить, стяжать и сохранить чистоту и правду, кои для грешника соделываются чуждыми и противными.