Мы живем в «эти последние дни» — дни высшего подвига. Во времени мы все еще в «сегодня»,
но конец приближается. В субботу 2–й недели Поста читается (Евр. 3:12—14) :
Борьба трудна. Ценой страданий и искушений мы достигаем «обладания лучшим и навеки пребывающим». Поэтому поучение 3–й субботы побуждает нас (Евр. 10:35—38):
Для этой борьбы мы должны вооружаться верой, надеждой и любовью, как утверждает чтение послания (Евр, 6:10—12) в четвертую субботу:
Время сокращается, ожидание становится более напряженным, уверенность — более радостной. Это звучит в чтении послания (Евр. 9:28) пятой субботы:
Это последнее чтение перед Лазаревой Субботой, когда от времени ожидания мы переходим ко времени исполнения ожидаемого.
Чтения Евангелия для великопостных суббот выбраны из Евангелия от Марка и тоже имеют свою последовательность.
Евангелие первой субботы объясняет нам смысл и значение этой последовательности. Христос опровергает лицемерные запреты еврейских суббот и говорит (Марк. 2:27—28) :
Наступила новая жизнь, началось воссоздание человека. В субботу 2–й недели Поста мы слышим, как прокаженный говорит Христу: «Если хочешь, можешь меня очистить… (Христос) сказал ему: хочу, очистись» (Марк. 1:40—41).
В 3–ю субботу мы видим, что вопреки всем запретам Христос «… ест с мытарями и грешниками…» (Марк. 2:14–17).
В 4–ю субботу в ответ на «добро зело» творения мира (Бытия, 1) Евангелие радостно восклицает: «… все хорошо делает: и глухих делает слышащими и немых — говорящими» (Марк. 2:14—17).
Наконец, в 5–ю субботу все завершается решительным исповеданием Петра: «Ты — Христос…» (Марк. 8:29).
Это принятие человеком тайны Христа, тайны Нового Творения.
Великопостные субботы, как мы уже сказали выше, заключают в себе вторую тему или измерение: тему смерти. За исключением первой субботы, которая по церковной традиции посвящена святому Федору Тирону, и пятой — субботы акафиста, три остающиеся субботы — дни всеобщего поминовения всех «в надежде воскресения и жизни вечной» усопших в Господе. Это поминовение, как мы уже сказали, готовит и предвозвещает субботу Лазарева Воскресения и Великую и Святую Субботу Страстной недели. Его надо рассматривать не только как акт любви, как «доброе дело», но и как откровение «мира сего» в его смертности и умирании. В мире сем мы обречены на смерть, как обречен на нее и сам мир. Но во Христе смерть побеждена изнутри, она, как сказал Апостол Павел, потеряла свое «жало», стала сама входом в полноту иной жизни, «жизни преизбыточествующей». Для каждого из нас вхождение это началось в нашей крещаль–ной смерти, которая делает мертвыми тех из нас, кто жив («…вы умерли» Кол. 3:3) и живыми тех из нас, кто был мертв, потому что «смерти больше нет». В народном благочестии глубокое отклонение от подлинного смысла христианской веры сделало смерть опять черной. Это выражается черными (траурными) одеждами на похоронах и панихидах. Мы должны, однако, знать, что для христианина цвет смерти — белый. Молиться за умерших — не означает скорбеть и печалиться, и нигде это лучше не выявляется, как в связи общих поминовений умерших с субботами вообще, а в особенности с