Дон Тадео, отбитый от своих, защищался как лев. Антинагуэль приказал его захватить непременно живого, и это-то дало возможность диктатору сражаться так долго против кучи врагов. Когда Валентин бросился .выручать своего друга, Антинагуэль понял, что зевать нечего, иначе драгоценная добыча ускользнет из его рук.
Услыхав крик Валентина, Антинагуэль быстро снял свое пончо и набросил его на голову дону Тадео. В это время на него набросились человек десять индейцев, завернули его в пончо и связали по рукам и ногам. Антинагуэль положил пленника перед собою поперек лошади и пустился наутек, сопровождаемый своими воинами. Вот почему Валентин и другие чилийские солдаты, пробившись сквозь неприятельские ряды, не могли никак отыскать дона Тадео.
Антинагуэль несся с быстротою стрелы. Ему удалось собрать вокруг себя значительное число воинов. Мы видели, как он отступал, преследуемый чилийцами.
Когда преследователи остались далеко позади, токи остановился, чтобы посмотреть, не задохнулся ли пленник, и дать вздохнуть сопровождавшим его всадникам. Со времени пленения дон Тадео не подавал ни малейшего признака жизни. Токи боялся, не умер ли он. Да, боялся этого: он готовил жестокую месть своему врагу. Он развязал лассо, которым был связан пленник, и развернул пончо. Дон Тадео был без чувств. Антинагуэль положил его на землю и стал заботиться о нем, как о сердечном друге. Он расстегнул его платье и натер виски, грудь и ладони рук водою с ромом. Дон Тадео впал в обморок вследствие недостатка воздуха. Как скоро он получил возможность дышать свободно, то тут же открыл глаза. Видя это, токи неопределенно улыбнулся. Дон Тадео огляделся, не понимая, где он и что происходит вокруг него. Но мало-помалу он вспомнил все. Тогда он встал, скрестил руки на груди и стал молча и пристально глядеть прямо в лицо токи. Антинагуэль подошел к нему.
— Лучше ли моему отцу? — спросил он.
— Да.
— Итак, мы можем пуститься в дорогу?
— Вы приказываете мне?
— Нет. Если мой отец еще не в силах ехать верхом, мы обождем немного.
— О, — сказал дон Тадео, — вы, кажется, очень заботитесь о моем здоровье?
— Мне будет очень жаль, если с моим отцом случится какое-нибудь несчастье, — отвечал Антинагуэль.
Дон Тадео пожал плечами.
— Мы едем, — сказал Антинагуэль. — Если мой отец даст честное слово, что не станет искать случая к бегству, то он поедет не связанным.
— Будто вы поверите моему слову? Ведь вы сами, кажется, не любите держать данного слова.
— Я, — отвечал предводитель, — бедный индеец, а мой отец кабальеро.
— Прежде чем я отвечу вам, потрудитесь сказать, куда вы меня повезете.
— Я повезу моего отца к моим братьям пуэльхам, где сам хочу скрыться с оставшимися в живых воинами.
Радость озарила дона Тадео, у него была теперь надежда снова увидеть свою дочь.
— Долго ли мы будем ехать? — спросил он.
— Всего три дня.
— Даю слово, что в продолжение этих трех дней я не буду искать случая к бегству.
— Хорошо, — торжественно отвечал токи, — слово моего отца в моем сердце. Я возвращу ему это слово через три дня.
Дон Тадео молча поклонился. Антинагуэль указал на лошадь.
— Когда мой отец будет в силах ехать, мы отправимся.
Дон Тадео вскочил в седло, токи последовал его примеру, и весь отряд быстро поскакал. Чувствуя себя свободным, дон Тадео дышал полной грудью. Эта, хотя и относительная свобода после удушливого плена, в котором он только что находился, радовала его. Он стал спокойнее смотреть на свою участь, и будущее представлялось ему уже не в столь мрачном виде.
Человек так устроен, что может быстро перейти от самого ужасного отчаяния к самой безумной надежде. Если он видит, что у него есть еще несколько дней или даже несколько часов, то начинает строить безумные планы и, наконец, сам начинает верить, что их можно и даже не трудно выполнить. Он пользуется каждым предлогом, чтобы построить воздушные замки, и где-то в самой глубине души он надеется, что случай ли выручит, Бог ли поможет, а его желание осуществится. Так и дон Тадео, незаметно для самого себя, начал придумывать разные проекты бегства. Находясь в руках своего злейшего врага, одинокий, безоружный, в незнакомой стороне, он не таил надежды, что не только сам избавится от плена, но и освободит свою дочь. Мечты эти безумны, но они успокаивают человека, ободряют его и позволяют безбоязненно взглянуть на то, в каком положении он находится.
Индейцы между тем незаметно приблизились к горам, достигнув уже передовых холмов Кордильер. Чем дальше, тем выше становились предгорья. Солнце почти закатилось, когда токи приказал остановиться. Место, которое он выбрал для ночлега, представляло собой узкую площадку на вершине невысокого плоскогорья. Несколько человек разъехались в разные стороны на разведку, другие пошли на охоту. Арауканцы не запаслись съестным по причине быстрого бегства. Из срубленных деревьев сделали завалы. Разложили два костра. Через час возвратились охотники с дичью. Вернулся также разъезд: все было спокойно вокруг. Приступили к ужину. Антинагуэль, казалось, не только не чувствовал ненависти, но даже старался всячески угодить дону Тадео. Вполне полагаясь на слово пленника, токи предоставил ему полную свободу и совершенно не следил за ним. После ужина расставили часовых и все улеглись спать.