— О, — вскричал Валентин, вскакивая и хватаясь за винтовку, — чего ж мы ждем? О чем еще спорить?
— Увы, — отвечал граф, — что могут сделать четверо против пятидесяти?
— Правда, — согласился Валентин, снова усаживаясь. — Теперь я понимаю. Предводитель прав, надо действовать хитростью.
— Предводитель, — сказал Луи, — ваш план хорош, но мне кажется, его надо немного изменить.
— Пусть мой брат говорит. Он мудр, я последую его совету, — отвечал Трантоиль Ланек, вежливо кланяясь.
— Нам надо предусмотреть все, чтобы наш план удался во что бы то ни стало. Вы пойдете в стан, а мы издали за вами. Только если вам не удастся присоединиться к нам, то дайте об этом знать условным сигналом, криком какой-нибудь птицы. Если ваша жизнь будет в опасности, известите нас другим сигналом, чтобы мы могли поспешить к вам на помощь.
— Мой брат хорошо говорит, — подтвердил Курумила. — Если предводителю будет грозить опасность, он закричит, как коршун-перепелятник. Если ему придется остаться ночевать с Черными Змеями, он трижды прокричит, как щегленок.
— Хорошо, — отвечал Трантоиль Ланек, — что еще скажет мой брат?
Граф порылся в мешке, вынул бумагу, написал на ней несколько слов, сложил вчетверо и подал предводителю.
— Необходимо, чтобы те, кого мы хотим освободить, знали о нашем намерении. Может быть, дон Тадео не узнает моего брата. Чтоб не произошло недоразумения, предводитель отдаст эту записку молодой девушке.
— Все будет сделано, — отвечал, улыбаясь, предводитель.
— Теперь по следам! — воскликнул Курумила. — Не то мы опять потеряем их.
— Да, время! — подхватил Валентин, вскакивая в седло.
Европейцу трудно себе представить, с каким терпением индейцы отыскивают следы. Нагнувшись к земле, они внимательно рассматривают все встречающееся на дороге, не пропустят ни листочка, ни щепочки. Они ползут по берегу ручья, чтобы поглядеть, нет ли следов на песке, и часто возвращаются на несколько верст назад, если попадут на ложный след. Ведь индейцы, преследуют ли их или нет, все равно маскируют свои следы. На этот раз Антинагуэль, которому было важно, чтобы никто не знал, куда он скрылся, делал это особенно тщательно. Поэтому как ни опытны были наши предводители, они часто сбивались. Только после великих усилий удалось им выследить неприятеля.
На второй день вечером, когда наши друзья остановились на ночлег на склоне холма, у входа в пещеру, Трантоиль Ланек простился с ними. Он пришпорил коня и скоро исчез. Его путь лежал к тому месту, где Антинагуэль должен был остановиться на ночь. Зоркие глаза его различили вдали тонкую струю дыма. Когда он подъехал к стану, перед ним возникли два индейца и сделали ему знак остановиться. Трантоиль Ланек остановил коня.
— Куда едет мой брат? — спросил один из них, подходя к предводителю, между тем как другой остался немного поодаль.
— Марри-марри, — отвечал предводитель, закидывая на плечи ружье. — Трантоиль Ланек узнал след своих братьев Черных Змей. Он хочет покурить у их костра, прежде чем поедет дальше.
— Пусть мой брат следует за мною, — отвечал индеец.
Он едва заметно кивнул своему товарищу, и они пошли вперед по направлению к стану. Трантоиль Ланек последовал за ними, беззаботно глядя по сторонам и в то же время замечая малейшие подробности. Через несколько минут они были в стане. Место для ночлега токи выбрал чрезвычайно удачно. Это была горка, с которой открывался вид во все стороны. Горели несколько костров. Пленники, по-видимому, были свободны и сидели под деревом, индейцы, казалось, не заботились о них. Антинагуэль снова начал милостиво обходиться со своими пленниками: место, где он собирался совершить коварный замысел, было уже недалеко. Прибытие пуэльха заинтересовало всех. Его провели к предводителю.
Так как Трантоиль Ланек был в почете среди аукасов, Антинагуэль встретил его приветливо, сидя на самом возвышенном месте горки. Оба предводителя раскланялись, произнеся священное марри-марри, обнялись, положив друг другу правую руку на левое плечо, и подошли к костру, от которого из уважения отошли все воины. Предводители сели друг против друга и молча закурили трубки. Когда эти важные церемонии закончились, Трантоиль Ланек, знавший хорошо хитрый и коварный нрав своего собрата, заговорил первый.
— Мой брат Антинагуэль охотится со своими молодцами? — спросил он.
— Да, — коротко отвечал токи.
— И счастливо?
— Очень, — сказал с мрачной улыбкой Антинагуэль, указывая на своих пленников, — пусть мой брат откроет глаза и поглядит.
— Оах! — воскликнул Трантоиль Ланек, словно он до того не видел испанцев. — Бледнолицые! В самом деле, охота была славная! За этих пленников дадут большой выкуп.
— Тольдо Антинагуэля одиноко. Он хочет жениться на бледнолицей девушке с небесно-голубыми глазами.
— Оах! Но зачем мой брат держит у себя Великого Орла белых?
Антинагуэль тонко улыбнулся. Пуэльх понял значение этой улыбки.
— Мой брат великий воин, — заметил он. — Кто может угадать его мысли?
Трантоиль Ланек встал. Он пошел будто бы осматривать стан, хвалил место, выбранное для ночлега, удивлялся порядку, но сам между тем незаметно подходил к пленникам. Антинагуэль был очень доволен мнением такого опытного воина, как Трантоиль Ланек. Не мог он удержаться и чтобы не похвастать перед гостем красотой своей невесты, и сам подвел ульмена к пленникам.