Если вы придете к действительно религиозному человеку, вы ощутите благодать вокруг него, отсутствие усилий. Он ничего не делает для себя – он просто расслаблен в предельном, и вы ощутите вокруг него безусильность.
Если вы придете к тому, кто стремится к совершенству – к псевдорелигиозному человеку, тогда все, что вы увидите, будет делом рук человека – благодати не будет. Все определено, каждый момент вычислен, изощрен. Все, что он делает – это дисциплина, а не спонтанность. Он живет по кодексу – его собственный кодекс стал его тюрьмой. Он не может смеяться, не может быть ребенком, не может быть цветком. Кем бы они ни был, он вложил в это так много усилий, что все стало напряженным и неверным. Это не спонтанное течение.
И это должно быть критерием; если вы идете к Мастеру, это должно быть критерием: является ли он спонтанным течением. Только тогда он может помочь вам самим стать спонтанным течением. Если он стремится к совершенству, он исключает вас, он вас уничтожит. Он обрубит вас многими способами, и к тому моменту, как он решит, что вы совершенны – вы будете мертвы.
Только мертвая вещь может быть совершенна, а живая обязательно остается несовершенной.
Жить в этом осознании – значит существовать,
не беспокоясь о совершенстве.
Просто жить. Жить тотально, жить цельно и не волнуешься о следствиях, о том, что происходит. Жить в этой вере, а для Сосана это вера, и для меня это тоже вера – это является верой.
Стремящийся к совершенству никогда не верит, ибо он всегда ищет недостатки. Он никогда ни во что не верит. Даже если вы подарите ему розу, он сразу обнаружит несовершенства; он не будет смотреть на розу – он будет смотреть на несовершенства. Его глаза от логики, а не от любви. Он всегда полон сомнений, он не может никому верить, ибо он не может верить себе.
Пойдите к своим так называемым святым – они не могут верить самим себе. Они боятся, ибо все, что они принудили – принуждено, это не естественно, и они знают, что если они расслабятся, тогда все пойдет неверно. Если красивая женщина придет к святому, вы сможете увидеть, что он стал напряженным, забеспокоился. Этого может не быть на поверхности, но если вы понаблюдаете глубже, вы почувствуете это, потому что он принужденный брахмачаръя, он принудил себя к безбрачию, а эта женщина – опасность. Он не может позволить этой женщине быть там долго, ибо тогда появится его собственное неверие в себя.
Человек, который не верит своей собственной жизненной энергии, не может верить никому. Он враг человека, отравитель, а отравители очень убедительны. Они должны быть такими, ибо им надо доказывать и защищать себя и им надо зависеть от собственного ума.
И эти отравители нанесли такой глубокий вред, такую рану всему человечеству, что невозможно представить себе, как человечество сможет из этого выйти. Они отравили все: «Это плохо, то плохо, это грех, то вина». И они создали вокруг вас такую кашу, что бы вы ни делали, вы все равно почувствуете вину. Если же вы ничего не делаете, вы почувствуете вину из-за вашей природы.
Если вы любите – вы пали; если вы не любите, то вы продолжаете ощущать глубокое стремление любить. Оно исходит от природы, в нем нет ничего плохого. Оно так же естественно, как голод и жажда, и так же прекрасно, как голод и жажда. Но ваши святые хотели бы, чтобы вы были пластиковыми людьми – без голода, без жажды, без любви – тогда вы совершенны.
Если весь ваш механизм сделан из пластика, тогда это будет просто, и ученые думают в этом направлении – сделать весь механизм из пластика. Тогда вам не нужна пища, не нужна любовь, не нужно ничего – вы становитесь машиной, роботом. Иногда, когда что-то не в порядке, вас можно послать в мастерскую, и каждый день вы можете ходить на заправочную станцию – в вас можно налить немного горючего и все будет в порядке. Тогда вы будете совершенны.
Но жизнь, как она есть – нежна; она не пластиковая, она очень нежна. У вас нет проводов, у вас – нервы, и баланс все время смещается. Ничто не определенно, и все продолжает растворяться, расплываться в иное. Вот почему вы живы.
Человек понимания не беспокоится, он не озабочен несовершенством. Он вообще не мыслит в терминах совершенства; он только проживает момент настолько цельно, насколько можно, так тотально, насколько возможно. И чем более тотально он живет, тем более он становится способен жить.
Приходит день. Он просто живет, не форсируя идеалы, не выдумывая концепций, не создавая правил и инструкций относительно своей жизни. Он просто живет, радуется и наслаждается.