Но не только проблемы иммунитета увлекали его. Открывались новые интереснейшие перспективы и в генетике.
За эти шесть лет Вавилов с учениками, число которых быстро росло (их веселое и шумное общежитие — коммуну метко окрестили «Вавилоном»), тщательно изучили одной лишь мягкой пшеницы тысячу семьсот образцов! Выяснилось, что по шестидесяти с лишним отдельным стойким признакам среди них можно выделить около тысячи различных рас.
За ошеломляющим с первого взгляда и даже кажущимся хаотическим разнообразием растительных форм проступала, угадывалась строгая система. Ее можно и нужно было познать, изучить. Тогда поиски нужных сортов, урожайных и стойких к болезням, можно будет вести наверняка, а не наугад, вслепую.
Разработкой этой системы и занялся Николай Иванович. Его влекут проблемы самые коренные, тянет к широким обобщениям.
Грозным и тяжким выдался тысяча девятьсот двадцатый год.
Зноем дышали заволжские степи. Суховеи сжигали посевы. Надвигался страшный голод. Но, словно делая ему вызов, именно в Саратове собираются на свой очередной съезд селекционеры молодой Советской страны. И главным событием съезда становится доклад профессора Вавилова «О законе гомологических рядов в наследственной изменчивости растений».
Считалось, будто передающиеся по наследству изменения генов — мутации происходят случайно и совершенно беспорядочно. Эта теория не вдохновляла, а, наоборот, обезоруживала селекционеров. Ведь ничего нельзя было предвидеть при таком своеволии природы. Но, изучив множество видов и тысячи разных сортов растений, Вавилов сумел в кажущемся хаосе подметить определенную систему.
Остроумно сказал известный генетик профессор Тимофеев-Рессовский: «Вспоминаю слова Платона: «Лошадь увидеть всякий глупец сумеет, а вот увидеть лошадиность — талант, который дается немногим». Вавилов умел видеть «лошадиность», умел находить общее среди разрозненных и, казалось бы, несвязанных явлений природы».
Вот где понадобилась и блистательно проявилась широта кругозора, присущая ему с молодости! Он показал, что в одинаковых природных условиях наследственные изменения родственных растений происходят не беспорядочно, а закономерно.
Хотя мутации и вызывают в различных растениях совершенно случайные изменения наследственности, отбираются и закрепляются возникшие новые признаки не как попало, а со строгой закономерностью — схожие у растений разных видов. Изменчивость у них происходит параллельно.
В каждом из видов пшеницы — твердой, мягкой или карликовой — одинаково есть формы озимые и яровые, с белыми колосьями и красными, с лигулами — пленчатыми язычками у основания листьев и без них. И не только разные виды пшеницы повторяют друг друга схожими формами. Обнаруживаются такие же формы и у всех других хлебов — у ржи, ячменя, овса. Разновидности всех родственных видов растений как бы образуют параллельные ряды схожих форм. Эти ряды Вавилов предложил назвать гомологическими (в буквальном переводе греческое слово «гомология» означает согласие).
Раньше была неизвестна роясь без лигул, — Вавилов нашел ее во время путешествия по Памиру. Никто еще не видел твердой пшеницы с колосьями без остей, и селекционерам никак не удается ее вывести. Известны только безостые формы мягких пшениц. Но, значит, должны обнаружиться где-то в природе такие же формы и твердой пшеницы, нужно только настойчиво искать.
Открытый Вавиловым закон подсказывал ботаникам и селекционерам, что именно следует им искать, какие формы растений они могут обнаружить — так же как периодическая система Менделеева предсказывала, какие элементы могут рассчитывать открыть химики.
«По существу это первое крупное исследование, внесшее новый вклад в бессмертное творение Дарвина о происхождении видов.
Важнейшая философская сущность этого труда заключается в том, что Н. И. Вавилов, признавая значительную роль внешней среды в эволюции растительных форм, придавал первостепенное значение внутренним особенностям самого растительного организма как объекта эволюции, ибо направления эволюционного развития зависят прежде всего от природных возможностей самого организма. В эволюционном развитии живых организмов нет хаоса… изменчивость укладывается в определенные закономерности». (Академик ВАСХНИЛ Н. А. Майсурян.)
Замечательные идеи Вавилова вооружали селекционеров точным знанием, надежным компасом взамен прежних гаданий на авось. Значение этого сразу оценили участники съезда.
«Открылся съезд в самой большой аудитории университета. Ни один доклад впоследствии не производил на меня такого сильного впечатления, как выступление Николая Ивановича, — вспоминает кандидат биологических наук А. И. Мордвинкина. — Он говорил вдохновенно, все слушали его с затаенным дыханием, чувствовалось, что перед нами открывается что-то очень большое, новое в науке.