Выслав в направлении на село, занятое большевиками, боковой авангард от конных егерей, отряд продолжал движение по реке. Горы и лесная чаща еще более дикие, путь еще труднее. В одном месте скалы сошлись вплотную: чтобы выйти на дорогу, пришлось свернуть в лес и пробираться между гигантами деревьями. Вдруг новое препятствие – обрыв в несколько десятков саженей перед выходом снова в ущелье реки. Остановка, долгий затор и острожный спуск саней, поодиночке, на руках.
В это время со стороны бокового авангарда послышалась, так привычная за последние годы, дробь ружейных выстрелов. Несколько пулеметных строчек. Выслали подкрепление и дозор на карьере узнать, в чем дело. Оказалось, что по дороге из села наступала колонна красных, которая после короткого боя с нашим авангардом отступила. Стрельба прекратилась, смолкли выстрелы, будившие эхо векового сибирского леса.
Короткий декабрьский день кончался; быстро катилось по синему небу большое красное солнце, а с другой стороны, из-за гор, между кедрами поднималась чистая серебряная луна. Еще прекраснее и сказочнее стала дикая природа – высокие, громоздящиеся друг на друга, как замки великанов, горы, темные глубокие ущелья и зубчатые стены лесов.
Зажглись на небе рождественские звезды. Отряд наш шел уже более десяти часов. Без остановок, без отдыха, без пищи. Наконец, только к полночи, горы стали уходить в сторону, дорога делалась легче, мы приближались к тракту.
Вернулись передовые дозоры и доложили, что в ближайшем селе большевиков нет, квартиры отведены. Остановились на ночлег. Спали вповалку, не раздеваясь, тяжелым сном уставших сверх меры людей, но чутким от сознания опасности, – спали с винтовками в руках. Несколько раз поднималась тревога. Раздавались одиночные выстрелы, раз разгорелась стрельба. Банды красных подходили к селу и тревожили всю ночь отдых отряда.
Рано, еще не заалелся край востока, все были на ногах, слышалась возня сборов в поход, раздавались в темноте отрывистые, охрипшие от сна и мороза голоса. Наскоро поев, выступили дальше. Теперь мы шли уже по Сибирскому тракту. Старая, много видевшая дорога, широкая, сажень в восемь, с мостами, с разработанными спусками и подъемами; бежит эта дорога на тысячи верст то степью бесконечной, то дремучими густыми лесами, то поднимаясь в дикие горы, рассекая каменные твердыни их.
По Сибирскому тракту чаще попадались большие села, где наш отряд мог делать и привалы, и иметь ночлег под крышей. Но последнее становилось труднее с каждым днем, так как здесь, по тракту, тянулись отдельные сани, небольшие партии и отряды, проскочившие через Красноярск раньше рокового сочельника; все они шли впереди нашего отряда, и ежедневно мы догоняли все новых и новых. Квартирьерам, которые высылались всегда на рысях вперед, приходилось иметь массу затруднений, иногда чуть не стычек, чтобы найти, занять и отстоять достаточное количество изб для своей части.
Через три дня мы вышли на железную дорогу у станции Клюквенная. До сих пор кругом нас были полные потемки, в них прорезывались слабыми отдельными проблесками-зигзагами кое-какие слухи, отрывочные сведения от местных жителей. Что творится в Иркутске и Владивостоке, каково положение в Забайкалье, где и сколько находится наших русских воинских частей, что делают союзники и их войска? Какого пункта достигла наступающая советская Красная армия? Все эти вопросы до сих пор были полны неизвестностью.
На станции Клюквенная мы нашли довольно много своих – воинские части и учреждения, которые прошли восточнее Красноярска раньше; там же стояло несколько чешских эшелонов и была польская миссия. Здесь царила полная растерянность вследствие той же неясности, запутанности в обстановке. Питались и здесь, главное, слухами. Чехи встречали наших очень недружелюбно, так что на вокзал пришлось поставить от егерей вооруженный караул, чтобы обеспечить нашу безопасность, так как были попытки со стороны чехов обезоружить нескольких одиночных офицеров.
Вся железная дорога оказалась во власти чехов, нечего было и думать получить хотя бы один поезд для наших раненых и больных. Это можно было сделать только силой оружия. Как раз в эти дни на станции Клюквенная шел спор между чешским командованием и 5-й польской дивизией; братья-чехи категорически отказывались пропустить на восток даже санитарный польский поезд с женщинами и детьми.
На следующее утро наш отряд, увеличившийся в численности от присоединившихся новых частей, выступил дальше на восток. Целью движения был Иркутск, где, по сбивчивым данным, велся бой между частями атамана Семенова и местными красноармейцами. Стремление было – как можно скорее пройти туда, полнее собрать наши разрозненные силы и соединиться с Верховным Правителем, о предательском аресте которого мы тогда еще не знали. На станции Клюквенная стало известно, что трактом, немного впереди нас, идут части из состава 2-й армии под начальством генерала Вержбицкого[33], миновавшие Красноярск без боя за два дня перед главными силами белых армий; шли также из-под Красноярска два полка енисейских казаков.
33
Вержбицкий Григорий Афанасьевич, р. 25 января 1875 г. Из мещан г. Летичева. Каменец-Подольская гимназия (не окончил), Одесское пехотное юнкерское училище (1897). Полковник, командир бригады 134-й пехотной дивизии. Георгиевский кавалер. При большевиках отказался от предложенной ему должности начальника 134-й пехотной дивизии, был приговорен за неповиновение к смертной казни, но, спасенный солдатами, уехал в Омск 8 декабря 1917 г. Спасаясь от преследования большевиков, перебрался в Усть-Каменогорск. В белых войсках Восточного фронта. Участник свержения большевиков и организации Усть-Каменогорского офицерского отряда, с 20 июня 1918 г. начальник 1-й Степной Сибирской стрелковой дивизии, с 20 июля 1918 г. генерал-майор, затем начальник 4-й Сибирской стрелковой дивизии. По очищении района реки Тура назначен уполномоченным правительства с правами генерал-губернатора по насаждению государственного и общественного аппаратов управления освобожденных районов Западной Сибири. В дальнейшем командовал Западно-Сибирским отрядом, с 12 января 1919 г. командующий 3-м Степным Сибирским армейским корпусом, с 10 апреля, на 26 июня 1919 г. командующий Южной группой Сибирской, затем 2-й армии. Орден Св. Георгия III ст. 20 февраля 1919 г. Орден Св. Владимира III ст. 2 мая 1919 г. Участник Сибирского Ледяного похода: начальник колонны на правах командующего армией в составе Южной и Тобольской групп, с января 1920 г. командующий 2-й армией, с 25 марта 1920 г. командир 2-го Отдельного Сибирского стрелкового корпуса, с 22 августа 1920 г. командующий Дальневосточной армией, командующий вооруженными силами Приморской области, с 31 мая 1921 г. командующий войсками Временного Приамурского правительства и с 12 октября 1921 г. одновременно управляющий военным и морским ведомством, в декабре 1921 г. – июне 1922 г. главнокомандующий Дальневосточной армией, с 8 августа 1922 г. помощник воеводы Земской рати. Генерал-лейтенант (с 31 января 1919 г.). В эмиграции в Китае; с 1930 г. помощник начальника Дальневосточного отдела РОВС, в 1932 г. начальник отдела РОВС в Харбине, с 1936 г. – Тяньцзиньского отдела РОВС. Умер 20 декабря 1941 г. (1942 г.) в Тяньцзине.