Вечером 5 января стоит вопрос, что делать дальше. Очевидно, что эшелоны через Красноярск не пройдут; сведения о подходе щетинкинских отрядов подтверждаются. Узнаем, что колонна генерала Вержбицкого простояла весь день в деревне Заледеева, а затем вечером прошла севернее Красноярска, не задаваясь помощью нам, а лишь открывая себе дорогу на восток. Из деревни Заледеева она могла надавить с севера на Красноярск, но штаб армии в это время не направил ее как следует или не проследил за выполнением приказа. Большевистская колонна, следовавшая по Сибирском тракту, по пятам за колонной генерала Вержбицкого, может быть к вечеру недалеко от нас и Красноярска; может завтра закрыть нам путь севернее Красноярска.
В наше распоряжение подходит 8-я Камская дивизия[47], но еще не подошла. От начальника дивизии получаю сведения, что утром может принять участие в бою не вся дивизия. Ночью вливается в деревню новый поток тыловых обозов и разных мелких частей. Приехал генерал Каппель; ознакомился с обстановкой. Началось беспорядочное обсуждение обстановки с присутствующими начальниками, как всегда бесполезное, так как в такие критические минуты нужно быстрое решение одного человека. В конце концов решено – утром 6 января возобновить атаку частями Уфимской группы и различными мелкими. Все расходятся. Получаю сведения, что красные подошли на Сибирском тракте верст на десять к деревне Дрокино, через которую идет дорога в обход Красноярска с севера. 8-я Камская дивизия не уверена, что ночью займет Дрокино, чтобы удержать ее утром.
Около полуночи написал донесение командующему 2-й армией, но не успел послать его, как генерал Войцеховский прибыл сам. Последний, ознакомившись с обстановкой, решил рано утром двинуть все части в обход Красноярска с севера, выдвинув для обеспечения прохода через Дрокино 8-ю Камскую дивизию.
6 января мы рано утром направились на Дрокино; Красноярск рано утром, очевидно, ждал повторения наступления и молчал. К разъезду Бугач ночью подходили разведчики. Обычное выступление с недоразумениями с обозами – мешают вытянуться колонне. Подъехали к Дрокину; едем по речке между задворками и высотами по берегу реки. Миновали почти половину деревни, как завязалась перестрелка где-то близко. Свернули в деревню, там скоро стали свистать пули. Уфимские стрелки, разведчики 13-го полка, по распоряжению начальника дивизии быстро взобрались на кручу, чтобы висеть над деревней с востока, и открыли огонь по красным, подходящим с востока к деревне со стороны Сибирского тракта. Это заставило красных остановиться, а главное, помешало перерезать пути отхода.
Бой на окраине деревни вела 8-я дивизия; часть ее осталась, отстреливаясь, а часть проехала к Енисею, не останавливаясь; оказывается, она не успела выдвинуть часть для обеспечения отхода. 4-я Уфимская дивизия развернулась и начала наступать левее (западнее) деревни; красные спускались с высот верстах в двух; завязалась перестрелка. 2-я Уфимская кавалерийская дивизия, не ввязываясь в бой, свернула с дороги, направляясь к Енисею, и прошла через речку и горы. За нею свернули обозы и некоторые части, двигаясь напрямик. Я не видел, что творилось в тылу, но слышал, что, как только начался бой, многие повернули на Красноярск.
Бой не имел решительного характера, но все же он давал возможность пройти тем, кто не хотел сдаваться. Со стороны красных, наступавших к Красноярску, опасность была устранена, иначе было бы совсем скверно, так как из Красноярска навстречу подходившим советским регулярным войскам были выдвинуты отряды. Эти отряды не проявляли обычной активности, но обстреливали проходящих с разных пунктов.
Поздно вечером мы пришли в какую-то деревню верстах в пяти от Енисея. Лошади еле-еле вытащили; к счастью, огонь красных во время прохода был малодействителен. Пришли страшно подавленными, обеспокоенными участью ближних и друзей. Боялись, что уфимцы не смогут выйти из боя благополучно, что могут совсем не выйти. В 8-й Камской дивизии оплакивали тяжело раненного в бою командира полка, привезенного в эту деревню. Поздно ночью понемногу стало выясняться, кто вышел, кто остался. Каппель, Войцеховский и Бангерский[48]выехали, уфимцы выбрались – не знаем только, благополучно ли. Много людей попало в Красноярск; часть из них добровольно, решив, что дальше уходить некуда. В руки красных попали большие обозы. В них много больных и раненых. Попали также эшелоны, не успевшие раньше пройти за Красноярск.
47
8-я Камская стрелковая адмирала Колчака дивизия. Сформирована 30 сентября 1918 г. из частей Камско-Буйского фронта как Сводная Уфимская стрелковая (с 1 января 1919 г. – 8-я Камская). Основой ее состава послужили крестьянские повстанческие отряды в июне и июле 1918 г., при содействии чехов освободившие от большевиков почти всю Уфимскую губернию, а потом сведенные в полки. Три полка дивизии состояли исключительно из добровольческих повстанческих отрядов, четвертый был сформирован осенью 1918 г., но также в значительной степени был укомплектован добровольцами. Одна из самых больших на Восточном фронте по количеству штыков (от 16 до 20 тысяч) и наиболее прославленных дивизий. Укомплектовывалась русскими и татарами – жителями бассейна реки Белая и левого берега нижнего течения Камы. Офицеры, за небольшим исключением, – также местные жители, причем многие из них имели законченное среднее образование и окончили военные училища или школы прапорщиков. Входила в состав 2-го Уфимского армейского корпуса, с 17 августа 1919 г. в Уфимскую группу 3-й армии. Состав: 29-й Бирский, 30-й Аскинский, 31-й Стерлитамакский, 32-й Прикамский стрелковые полки, 8-й Камский стрелковый артиллерийский дивизион (позднее – артиллерийская бригада, потом – артиллерийский полк) и конный дивизион Щеголихина (развернут из партизанского отряда того же командира). В нее были влиты части бывшей 8-й Пермской стрелковой дивизии. Сыграла ведущую роль при наступлении в марте 1919 г., а при отступлении в Уральские горы и далее к Челябинску принимала на себя основные удары красных. Во второй половине ноября потери в полках дивизии достигли от 1/3 до 2/3 боевого состава, одно время оставалось по 150–200 боеспособных людей на полк. За время Сибирского Ледяного похода тифом переболело до 100 % солдат и 50 % офицеров. Под Красноярском потеряла приблизительно половину оставшихся в строю и, по приходе в Читу, была 22 февраля 1920 г. сведена в 8-й Камский стрелковый полк. Ее наследником в Приморье был также Отдельный Камский конный дивизион. Начальники: полковник (генерал-майор) Пронин, подполковник (генерал-майор) Ф.А. Пучков (до февраля 1920 г.). Начальник штаба – гвардии ротмистр Соболев.
48
Бангерский Рудольф Карлович, р. 21 июля 1878 г. в Паурупской вол. Лифляндской губ. Офицерский экзамен при Санкт-Петербургском пехотном юнкерском училище (1901), академия Генштаба (1914). Полковник, командир 17-го Сибирского стрелкового полка. В белых войсках Восточного фронта; 6 августа – 10 сентября, 18 сентября, 22 сентября – 5 октября, 29 октября 1918 г. начальник штаба 7-й Уральской горных стрелков дивизии, с 5 февраля 1919 г. генерал-майор, с 16 марта 1919 г. начальник 11-й Уральской стрелковой дивизии, с 1 октября 1919 г. командир 2-го Уфимского армейского корпуса, в сентябре, декабре 1919 г. начальник 12-й Уральской стрелковой дивизии, с декабря 1919 г. по апрель 1920 г. командующий Уфимской группой, на сентябрь – октябрь 1920 г. командующий войсками Читинского района Дальневосточной армии, в 1920 г. начальник Союза чинов Дальневосточной армии. Генерал-лейтенант (май – сентябрь 1920 г.). В эмиграции в начале 1920-х гг. в Латвии, полковник в латвийской армии, с 1925 г. генерал-майор, командир дивизии, 4 года военный министр, с 1937 г. в отставке, в 1943–1945 гг. генерал-инспектор Латышского добровольческого легиона СС, с 1944 г. генерал-лейтенант. Погиб в автокатастрофе 25 февраля 1958 г. в Ольденбурге (Германия).