С вечера все были готовы к движению. Часов в десять началось движение вдоль железной дороги к Глазкову. Настроение нервное, особенно там, где дорога спускается под гору, и сани, дровни закатываются так, что опрокидываются; ломаются оглобли, рвутся завертки. Положение саней с больными ужасно, многие, потерявшие сознание, как-то заражаются общей нервностью и в полусознании начинают тревожиться. Подходим к Глазкову – полная тишина; что бы здесь было, если бы раздалось тявканье пулемета. Сворачиваем на юг и едем, едем довольно быстро всю ночь. Отдыхать нельзя, так как нужно до рассвета быть восточнее Иркутска. Часов в девять утра выходим на тракт – с высот виден город. Оттуда скоро доносятся пушечные выстрелы. Неизвестно по ком, по нам ли или по хвостам. В общем, все сошло благополучно. Только поздно вечером 8 февраля мы стали на ночлег в деревне Тальцы, двигаясь почти беспрерывно не меньше 18 часов. Лошади заморились страшно.
9 февраля днем мы были уже в селе Листвиничном на Байкале, 10-го в Голоустном, а 11-го в Мысовском, перейдя Байкал. Здесь были еще японцы. Наши солдаты с радостью передавали об этом. Началась отправка части больных в санитарных поездах в Верхне-Удинск и Читу. После всех невзгод Мысовск нам показался обетованной землей; главное, не обманулись в надежде, что можно будет отдохнуть, а там, впереди, будь что будет. Разговоры о Семенове, о том, что он не поддерживал Колчака, как следует, а вел свою политику, что его части под Иркутском не выдержали экзамена, что вообще у него скверно и слабо – как-то смолкли.
Период движения от Омска до Байкала назвали затем Ледяным походом. Этот поход, в сущности, следует считать периодом ликвидации всего движения. Белое сопротивление сломлено на Тоболе; после Тобола попытки снова организовать сопротивление остаются на бумаге, так как вера в успех потеряна и начинается массовое движение на восток с единственной целью – уйти от войны. Пусть говорят, что уходили с целью начать движение снова; это неверно, об этом не думали. Психологически мы были сломлены, иначе не было бы и Красноярска. Думали другое: прежде всего уйти туда, где нет большевиков, где можно отдохнуть, получить передышку. Затем будет видно. Таилась надежда, что время работает на нас, что если белое оружие потерпело поражение в схватке с красным, то оно все же сыграло свою роль и, быть может, обстановка скоро переменится. И нужно признаться, что если бы в Забайкалье не было японцев, то вся масса была бы добита окончательно. Если бы оказалось, что Забайкалье до нашего прихода было оставлено японцами, остался бы единственный выход из враждебного района – это движение на Кяхту. Безвыходность положения толкнула бы и туда, но что бы стало с 10–15 тысячами одних тифозных в слабонаселенном районе.
Перед нашим прибытием в Забайкалье обстановка там была весьма тревожной и шаткой. Местная власть – атаман Семенов, недавно назначенный главнокомандующим всеми вооруженными силами на Дальнем Востоке, как известно, в отношении Омска держался ранее той линии, которая у нас получила название «постольку, поскольку». Еще в Уфе 1918 года, после Омского переворота, через наш телеграф велись переговоры атаманом Дутовым с ним относительно признания адмирала Колчака. Из этих переговоров было видно, что Семенов упирался. Позднее мы слушали, что трения между Омском и Читой не прекращались, а будучи уже в Чите, читали изданную при штабе брошюру, направленную против адмирала.
В декабре 1919 года обстановка в Иркутске (выступление против власти) заставила Верховного Правителя прибегнуть к содействию атамана Семенова; он был произведен в генерал-лейтенанты, назначен главнокомандующим всеми вооруженными силами на Дальнем Востоке; ему, по-видимому, поставлено было задачей восстановление положения в тылу – в Иркутске. Восстановить положение, как известно, не удалось. В дальнейшем обстановка заставила Верховного Правителя (арест в Нижнеудинске) искать себе заместителя, и он 4 января 1920 года особым указом передал атаману Семенову всю полноту власти на российской восточной окраине, впредь до указаний генерала Деникина.
Какова же была обстановка на Дальнем Востоке, какие задачи встали перед атаманом Семеновым и что представляла собой фигура атамана. В Иркутске в середине января власть Политического центра скончалась, уступив, как везде, место Советскому Революционному Комитету. Хотя большевики и не пытались еще наступать в Забайкалье, но это обуславливалось лишь тем, что по линии железной дороги везде были иностранные войска. В разных частях края были «повстанческие» отряды, организованные большевиками и эсерами, вслед за переменой власти превратившиеся в большевистские. Такие отряды были в районе Верхнеудинска, Троицкосавска, Петровского Завода. В Восточном Забайкалье действовали партизанские отряды Якимова, Каратаева и др. Население Забайкалья, особенно восточной части, было взбаламучено разными отрядами и партизанами и в общем, с незначительными исключениями, было враждебно атаману.