В этой обстановке началась переброска войск по КВЖД в Приморье. Первыми были пущены санитарные поезда и штаб атамана; затем начались отправки готовых эшелонов, причем очередь отправки часто зависела, помимо внесения денег, от частной предприимчивости. Много путаницы в первые отправки вносила горячность некоторых приближенных атамана и различных чинов для поручений, которые хотели все немедленно упорядочить, все проконтролировать и чуть ли не расправиться с разными лицами, тормозившими, по их мнению, отправку или недостаточно энергичными.
А обстановка на ст. Маньчжурия и в тылу день ото дня осложнялась и становилась нездоровой. Еще раньше велась агитация о реэвакуации каппелевцев, теперь она усилилась; в Харбине вовсю работали большевистская «конференция» и особая комиссия. Большевики пытались вести агитацию и на ст. Маньчжурия, распускались разные слухи, баламутящие людей. Появились люди с разными денежными претензиями к атаману и армии, которые начали добиваться удовлетворения претензий через китайское командование и японскую военную миссию, пользуясь затруднительным положением. Начались аресты армейского имущества и средств в полосе отчуждения КВЖД по этим претензиям и без всяких претензий. Один из банков, в который были направлены средства для реализации, учел обстановку и сорвал на реализации громадный куш. Не было уверенности, что армейские средства будут целы при прохождении полосы отчуждения при том безначалии, которое было в китайских войсках на разных станциях.
В Харбине эшелоны во время остановки окружались войсками и никто не выпускался из вагонов в город. Не было единства, как и раньше, у атамана и командования. Атаман носился с проектом переорганизации армии в корпус по приходе в Приморье и о полной перемене верхов командования. Из армии часть 1-го корпуса оставалась в районе Хайлара вместе с командиром корпуса. Каппелевцы во главе с командующим армией и двумя командирами корпусов решили в дальнейшем окончательно отмежеваться от атамана. Из-за неподготовки к отходу в Маньчжурию и вообще из-за бесцельных, по общей обстановке, последних боев, обострились взаимные отношения в кругу каппелевского командования. Были разговоры о том, что в Приморье армию должны объединить другие лица.
21 ноября атаман тайно, в вагоне полковника Изомэ, выехал со ст. Маньчжурия в Гродеково, оставив письма Вержбицкому и Бангерскому о том, что едет позаботиться о приеме армии. 25 ноября он отдал приказ о расформировании армии и подчинении остатков генералу Савельеву[57]. 22 ноября я зачем-то пошел в вагон атамана и узнал, что в этом большом атаманском вагоне теперь полковник Изомэ, а атаман уехал. Кажется, вдогонку атаману Вержбицкий послал письмо, в котором он изложил свой взгляд на положение. Он писал, что в последних событиях в Забайкалье, независимо от того, как они произошли, в глазах подчиненных виноваты они – атаман и командующий – и что, как неудачники, они должны в будущем отойти в сторону; лично он отойдет, как только закончит перевозку людей; советует то же сделать и атаману.
Пришлось организовать особые пункты для снабжения продовольствием и фуражом проходящих эшелонов по пути на главных станциях. Пришлось посылать особые продовольственные поезда для подачи довольствия.
25 ноября я выехал со ст. Маньчжурия и около 6 декабря был в Харбине. Штаб армии вышел со ст. Маньчжурия в хвосте эшелонов – опасения за безопасность людей кончились, но все еще не был решен вопрос о пропуске эшелонов на Уссурийскую дорогу. Он не был бы решен, наверное, еще долго – если бы наши эшелоны не решили дело иначе; со ст. Пограничная пешим порядком направлялись сначала в Гродеково и Никольск, а затем и в Раздольное, где явочным порядком занимали и устраивали пустые казармы. Штаб армии долго стоял на ст. Пограничная и, кажется, в середине января перешел в Никольск. За ним скоро прошли и последние эшелоны. Таким образом, два месяца были проведены в вагонах, в полосе отчуждения. А если бы приказ атамана о расформировании армии был выполнен буквально и ему удалось бы отобрать от нас все запасы?
В Приморье сразу образовались две группы войск: одна небольшая семеновцев в Гродекове, о которых атаман заботился; другая в Никольске и Раздольном – каппелевцы, которые окончательно отмежевываются от атамана, всячески растягивая свои запасы и ограничивая себя во всем. Отдельные люди и небольшие группы не выдерживают и переходят в Гродековскую группу, но главная масса каппелевцев не сдается. Так это и осталось; так в дальнейшем эти группы и не слились.
57
Савельев Николай. Полковник Уссурийского казачьего войска. В белых войсках Восточного фронта; 12 августа 1920 г. командир сводной бригады. 12 сентября 1920 г. ему подчинены в строевом и оперативном отношениях все формирования, происходящие на территории Уссурийского казачьего войска. С октября по ноябрь 1920 г. генерал-майор, к 26 ноября 1920 г. заместитель Г.М. Семенова в должности главнокомандующего всеми вооруженными силами российской восточной окраины, с 7 декабря 1920 г. начальник Южно-Уссурийского военного района, с 25 мая по 1 сентября 1921 г. командующий Гродековской группой войск. Осенью 1921 г. не у дел, с августа 1922 г. командир формируемого партизанского отряда. Генерал-лейтенант. В эмиграции в Китае, к 1924 г. в Шанхае.