Так, как я предвидел, так оно и получилось. Пока мы шли вблизи железной дороги, все было хорошо, спокойно, но, как только нам пришлось удалиться от железной дороги, тотчас же появлялись красные партизаны, с которыми нам приходилось вступать в бой. Все эти схватки были молниеносными. Мы их сбрасывали с их позиций и отгоняли в сторону от нашего пути. Все мы тайно мечтали скорее добраться до Читы, где нам обещан заслуженный отдых, сытный обед, а может быть, и чарка водки будет.
После нескольких довольно серьезных боев мы окончательно нанесли серьезный удар партизанам, разбив их на мелкие части. В этих боях наш легендарный по храбрости генерал Молчанов, предводитель ижевцев, был ранен. К счастью, не так серьезно – в руку, и это ранение не удержало генерала от продолжения командования ижевцами. Фронт сдали частям атамана Семенова, и мы наконец-то подходили к Чите. Еще несколько верст быстрого марша, и мы были уже в районе слободы (пригорода) города Читы. Под звуки военного марша мы вступили в столицу Забайкалья.
Главнокомандующий Дальневосточной областью атаман Семенов лично встретил нас и поздравил с окончанием нашего похода и с продолжительным отдыхом! Но, Боже, что у нас был за вид! Я думал раньше, что солдаты Наполеона, когда они отступали из Москвы, выглядели ужасно, но, видя наших бедных, измученных физически и нравственно бойцов, верных сынов России, которых из-за их вида нельзя было назвать армией, я подумал: «Да, мы по виду перещеголяли французов!» Несмотря на нашу одежду, все бойцы проходили церемониальным маршем, с поднятыми головами, с развернутыми национальными знаменами перед атаманом Семеновым, сохранившим для нас кусочек этой национальной России – маленький островок среди бушующего, кровавого кошмарного моря. Меня поразили казачьи части атамана их превосходной выправкой и прекрасным видом. 1-й атаманский полк встречал нас почетным караулом. У меня и многих офицеров появились на глазах слезы – слезы радости и надежды на хорошее будущее. Контраст между нами и казачьими частями был только наружный: они все были в новеньком обмундировании, а мы были одеты кто в рваные полушубки, кто в рваные зипуны, на ногах были обмотки, на головах тоже всевозможные шапки, то есть то, что мы смогли достать у жителей, что они смогли пожертвовать нам, видя нашу нужду. Все мы были небритые и нестриженые. Отчасти это было хорошо, так как борода спасает от отмораживания подбородка и щек.
С разрешения командира корпуса генерал-лейтенанта Молчанова я перехожу со всеми офицерами и стрелками в свою родную Волжскую бригаду к генералу Николаю Павловичу Сахарову[61]. Получаю от него приказ передать моих стрелков на пополнение полков, а из оставшихся офицеров сформировать «офицерскую роту имени генерала Каппе-ля». С этим приказом 13-я Сибирская дивизия[62]закончила свое существование.
По приказу по войскам Дальневосточной армии все господа офицеры производятся в следующий чин и награждаются орденом «За Великий Сибирский Ледяной Поход». Этот орден представлял собой терновый венок с золотыми мечами и носился на Георгиевской ленте.
Разместившись по квартирам, я сразу же начал поиски Надюши. Где она? Выжила ли? Начались хождения по госпиталям. На второй день моих поисков я нашел ее. Увидев друг друга, мы крепко обнялись и расцеловались. Она мне сообщила неожиданную для меня новость. Ее муж нашелся, и после ее выздоровления они уедут в Японию, где находится коммерческая фирма, для которой ее муж работает, а также что часть интереса этой фирмы принадлежит ее супругу. Эта весть меня ошеломила, но, взяв себя в руки, я пожелал ей всего лучшего… Вдруг она горько заплакала и сказала сквозь слезы: «Федичка, я люблю вас… и если хотите, то я пойду с вами…» Конечно, я хотел бы, чтобы она была моей, но… что я мог ей предложить? Снова новые походы, новые испытания? Взяв себя в руки, я твердо сказал: «Нет, Надюша. Я не могу вас взять по многим причинам. Основная – я очень люблю вас, чтобы снова послать вас на испытания… Нет, Надюша, разрешите последний раз вас обнять и поцеловать!» И, поцеловав и обняв ее, я с трудом вырвался из ее объятий и быстро покинул палату.
В раздумье я шел, сам не зная куда, и очутился перед рестораном «Кавказ». Нащупал в кармане единственный золотой (10 рублей), который я получил от казначея за Сибирский поход (какая ирония)! Спустившись в подвальчик, я увидел в нем массу офицерства с желтыми погонами. Это были офицеры частей атамана Семенова. Я скромно уселся в углу и заказал шашлык и графинчик водки. Ко мне подошел полковник, представился и, узнав, что я волжанин-каппелевец, скомандовал всем встать, а оркестр грянул Преображенский марш. Я растерялся. Затем он предложил тост за меня и наши каппелевские части. Грянуло «Ура!». На мой стол наставили уйму чарок с водкой. Меня просят сказать слово. Я согласился. Первый мой тост был за атамана Семенова. Продолжительное «Ура!» долго не смолкало. Затем я обратился ко всем присутствующим атаманцам и от имени всей нашей каппелевской армии поблагодарил их за сохранение для нас, к нашему приходу, «Островка Русской Национальной России».
61
Сахаров Николай Павлович, р. в 1893 г. в Муроме. Муромское реальное училище (1911). Прапорщик запаса (1912), студент Московского сельскохозяйственного института. Подполковник 9-го пехотного полка. Георгиевский кавалер. Член Союза защиты Родины и Свободы. Летом 1918 г. командующий Восточным отрядом Северной Добровольческой армии (Муром). Руководитель восстания в Муроме 8–9 июля 1918 г. В белых войсках Восточного фронта; начальник Арского боевого участка Казани, с лета 1918 г. полковник, затем командир 3-го Казанского (потом 50-го Арского) стрелкового полка, затем командир Волжской дивизии; в начале 1919 г. начальник Симбирской пехотной дивизии, с сентября 1919 г. помощник начальника 1-й Самарской стрелковой дивизии, с 6 ноября 1919 г. начальник той же дивизии, с декабря 1919 г. командир Волжской бригады 3-й армии. Участник Сибирского Ледяного похода; с марта 1920 г. командир Отдельной Волжской бригады, с 1 по 13 июня 1921 г. начальник гарнизона Владивостока, с 25 августа 1921 г. командир Поволжской бригады. Участник Хабаровского похода, в декабре 1921 г. начальник колонны (5-го повстанческого отряда), с августа 1922 г. снова командир Поволжской бригады, в сентябре – ноябре 1922 г. командир Приволжского стрелкового полка. Генерал-майор (23 августа или 10 апреля 1919 г.). В эмиграции в Китае, к 1941 г. в Шанхае, после 1949 г. в США. Умер в 1951 г. в Сан-Франциско.
62
13-я Сибирская стрелковая дивизия. Составлена из частей 13-й Сибирской кадровой стрелковой дивизии, находившейся в Ново-Николаевске и его районе; формирование не было полностью закончено, когда в середине июля 1919 г. дивизия была отправлена на фронт в Западную армию и включена в Уфимскую группу. Состав: 49-й, 50-й Арский, 51-й, 52-й (полковник Поляков) Сибирские стрелковый полки. В полках дивизии было по 3800 штыков, а всего в дивизии не менее 12 тысяч человек. В ходе Сибирского Ледяного похода почти полностью растаяла. Например, 49-й Сибирский полк, войдя в Щегловскую тайгу в составе 680 штыков, перешел Байкал в числе 265 штыков при 38 офицерах (по приходе в Забайкалье насчитывал 200 человек, из которых 45 офицеров). В Забайкалье из остатков офицеров дивизии была сформирована «офицерская рота имени генерала Каппеля» при Волжской бригаде, достигшая вскоре 100 штыков и преобразованная в отряд. Начальник – генерал-майор А.П. Зощенко.