— Гейджер? — произнес я.
Насколько я заметил, лицо мужчины не дрогнуло. Он потянулся за дверью к сигарете, сунул в зубы и слегка затянулся. До меня дошел ленивый клубочек дыма, а за ним — холодный, неторопливый голос, не более выразительный, чем реплики крупье в рулетке.
— Что вы сказали?
— Гейджер, Артур Куин Гейджер. Мистер с книгами.
Он неторопливо раздумывал над моими словами. Посмотрел вниз, на кончик сигареты. Вторая рука, придерживавшая дверь, исчезла. Казалось, той, невидимой рукой делает какие-то движения.
— Не знаю такого, — объявил он. — Он где-то здесь живет?
Я улыбнулся. Ему это не пришлось по вкусу — покосился на меня.
— Вы Джо Броди? — спросил я.
Смуглое лицо закаменело.
— Ну и что?
— Значит, вы Джо Броди. И не знаете Гейджера. Очень странно.
— Да? Может, это вы странно юмор свой проверяете. Испробуйте его где-нибудь в другом месте.
Я оперся о косяк и улыбнулся ему со значением.
— У вас книжки, Джо, а у меня список клиентов. Не мешало бы поговорить.
Он не сводил с меня глаз. В комнате за ним что-то слабо звякнуло, словно дернулись металлические кольца штор.
Он покосился в сторону комнаты и открыл дверь пошире.
— А почему бы нет — раз вы думаете, что у вас есть что-то, — проговорил он холодно и отступил от двери. Я шагнул мимо него в комнату.
Это было приятное помещение с добротной мебелью, к тому же ее было немного. Французские окна до пола выходили на каменный балкон и открывали вид на далекие горы. В левой стене у окна была одна закрытая дверь, а у самого входа — вторая, задернутая плюшевой занавеской.
Оставалась еще правая стенка, без дверей. Посредине стоял диван со спинкой, на который я и уселся.
Закрыв двери, Броди, словно рак, попятился к высокому дубовому письменному столу, украшенному четырехгранными шляпками гвоздей. На нижней выдвижной доске стояла кедровая шкатулка с позолоченными петлями. Взяв шкатулку, Броди подошел к креслу между дверьми в левой стене и уселся. Положив шляпу на диван, я ждал.
— Ну, слушаю, — произнес Броди. Открыв шкатулку, он бросил окурок сигареты в стоявшую рядом пепельницу. Сунул в рот длинную тонкую сигару. — Сигару? — он кинул мне одну.
Я поймал. Броди вытащил из шкатулки пистолет и навел его на меня — это была полицейская тридцативосьмерка. В данный момент у меня не было против нее никаких аргументов.
— Ну как, нравится? — сказал Броди. — Только попробуйте встать — и вздохнуть не успеете. — Он пытался подражать тону былого гангстера из фильмов. Это кино их всех так воспитывает.
— Тц, тц, — произнес я, не двигаясь. — Столько револьверов развелось в городе и так мало мозгов. За последние два часа вы уже второй, кто наводит на меня бухалку. Положите ее и не делайте глупостей, Джо.
Он сдвинул брови и вздернул подбородок, в глазах кипела злоба.
— Того первого зовут Эдди Марс, — продолжал я. — Слышали о нем?
— Нет, — Броди по-прежнему целился в меня.
— Если пронюхает, где вы были вчера вечером, когда лил дождь, он вас ликвидирует быстрее, чей в банке аннулируют чек.
— Что общего между мной и Эдди Марсом? — холодно спросил Броди. Однако револьвер опустил на колени.
— Ничего. Но он разделается с вами не моргнув глазом.
Мы смотрели друг на друга. Я не подал виду, что заметил остроносую черную туфлю, торчавшую из-под плюшевой занавески на дверях слева от меня.
— Не поймите меня плохо, — тихо проговорил Броди. — Никакой я не гангстер… просто я осторожен. Черт знает, кто вы. Откуда мне знать, что вы не убийца какой-нибудь.
— Осторожности вам как раз не хватает, — сказал я. — Эта операция с гейджеровскими книгами была ужасна.
Он глубоко вздохнул и сделал медленный, тихий выдох. Потом откинулся на спинку кресла, скрестив ноги и держа револьвер на коленях.
— Не думайте, что я не пущу в ход эту машинку, если потребуется. Так что скажете?
— Пусть ваша подружка в остроносых туфлях выйдет из-за занавески. Она уже устала сдерживать дыхание.
— Выходи, Агнес, — позвал Броди, не спуская, однако, с меня глаз.
Занавеска отдернулась, и к нам присоединилась зеленоглазая, виляющая бедрами блондинка из магазина Гейджера. На меня она смотрела с ненавистью и выглядела очень расстроенной.
— Так и знала, что вы нам подложите свинью, — прошипела она. — Говорила ведь Джо, чтобы смотрел в оба, не обжег пальцы.
— Речь идет не о пальцах, ему пора подумать о своей шее.