— Рейган не похож на вымогателя, по крайней мере по тому, что я о нем слышал. Там, где он оказался, было теплое местечко, и все же он унес ноги.
Уайлд фыркнул.
— Насколько теплым было то местечко, не знаете ни вы, ни я. Возможно, Рейган такой тип, которому там вовсе не очень тепло. Генерал вам сказал, что разыскивает Рейгана?
— Говорил, что хотел бы узнать, где он и как поживает. Он любил Рейгана, и ему обидно, что тот удрал, не попрощавшись с ним.
Уайлд помрачнел.
— Понимаю, — произнес он изменившимся голосом. Перебрав материалы на столе, отложил в сторону записную книжку Гейджера, а остальное подвинул ко мне. — Это можете спокойно забрать — мне они не потребуются.
XIX
Было почти одиннадцать, когда я припарковался у дома. Входную дверь после одиннадцати закрывали, поэтому пришлось достать ключи. В голом вестибюле какой-то тип прислонил к пальме вечернюю газету, которую читал. Встав передо мной, приподнял шляпу и сообщил:
— Шеф желает говорить с вами. Заставляете своих друзей слишком долго ждать, приятель.
Я молча разглядывал сплющенный нос и бифштексообразное ухо.
— О чем?
— С чего вы такой любопытный? Не суйте нос, куда не надо, и все будет в порядке. — Рука его легла на верхнюю петлю расстегнутого пальто.
— Я сыт по горло полицейскими и устал, как лошадь, — ответил я. — Не хочется ни говорить, ни есть, ни думать. И если вы рассчитываете, что мне хочется подчиняться приказам Эдди Марса, попробуйте вытащить свой пистолет, и я тут же отстрелю ваше изумительное ухо.
— Глупости. У вас нет револьвера. — Он смотрел на меня в упор, нахмурясь и подрагивая губами.
— Это было тогда, — разъяснил я. — Не всегда я хожу безоружным.
Он взмахнул левой рукой:
— Ладно — выиграли. Приказа стрелять я не получал. Шеф сам вам объявит.
— Чем позже, тем лучше, — сказал я, слегка сторонясь, когда он направился мимо меня к дверям. Раскрыв их, вышел, даже не оглянувшись. Усмехаясь собственной глупости, я пошел к лифту и поднялся в свою квартиру. Достав из кармана браунинг Кармен, улыбнулся, а потом вычистил его, смазал, завернул в кусок фланели и запер. Налив виски, как раз приступал к нему, когда зазвонил телефон. Я поднял трубку.
— С чего это вы сегодня такой смелый? — раздался голос Эдди Марса.
— Ни черта не боюсь, я в прекрасной форме и кусаюсь. Что вам угодно?
— Там была полиция — знаете где. Вы обо мне не сказали?
— Почему бы?
— Со мной стоит обходиться по-доброму, красавчик. И не стоит поступать иначе.
— Развесьте уши и послушайте, как у меня стучат зубы от страха.
Он резко рассмеялся:
— Так промолчали обо мне или нет?
— Промолчал. Пусть возьмет меня дьявол, если знаю — почему. Наверно, дело достаточно запутанное и без вас.
— Спасибо, красавчик. Кто его прихлопнул?
— Прочитайте завтра в газетах — если напечатают.
— Хочу знать сейчас.
— Вы всегда получаете то, что хотите?
— Нет. Это ответ, красавчик?
— Прикончил его некто, кого вы не знаете. Договоримся об том.
— Если играете со мной честно, я оплачу услугой.
— Кончайте и дайте мне спать.
Он снова рассмеялся:
— Ищите Расти Рейгана, правда?
— Кое-кто думает так, но я не ищу.
— Если б вы его искали, мог бы подсказать вам, на что ставить. Загляните ко мне на пляж. В любое время — буду рад.
— Посмотрим.
— Ну, до свидания. — В трубке раздались гудки.
Я посидел, держа трубку в руках с дурацким терпением. Потом набрал номер Стернвудов. После четырех-пяти гудков раздался вежливый голос дворецкого:
— Резиденция генерала Стернвуда.
— Это Марлоу. Помните еще меня? Мы встречались почти сто лет назад — или это было вчера?
— Да, мистер Марлоу. Конечно, я вас помню.
— Миссис Рейган дома?
— Полагаю, что да. Вы хотите…
Я вдруг передумал и прервал его:
— Нет. Просто передайте ей, что те фотографии у меня — все, что все в порядке.
— Да… да… — Его голос вроде бы дрогнул. — Фотографии у вас — все — все в порядке… Да, сэр. И большое вам спасибо.
Минут через пять телефон опять зазвонил. Я как раз допил стакан, и после виски ощутил голод, вспомнил об ужине, о котором напрочь забыл; ушел, предоставив телефону звонить дальше. Когда возвратился, он звонил снова. И так с перерывами до половины первого. Выключив свет, я распахнул окно, накрыл телефон подушкой и лег спать. Я был сыт по горло стернвудовским семейством.
Утром, за завтраком из яиц и бекона, я прочел все три дневные газеты. Их изложение событий было так же далеко от истины — это всегда бывает с газетными новостями, — как расстояние от Марса до Сатурна. Ни в одной газете не связывали Оуэна Тейлора, шофера автомобиля, «съехавшего с целью самоубийства с мола на Лидо», «с экзотическим убийством в бунгало на Лауерн-Террас». Нигде не упоминали Стернвудов, Берни Олса или меня. Оуэн именовался «шофером состоятельного семейства». Капитану Кронеджеру из голливудского Отдела по расследованию убийств приписывались все заслуги в раскрытии обоих преступлений в его округе, которые явились следствием распри из-за некоего заведения, созданного неким Гейджером во внутренних помещениях книжного магазина на Голливудском бульваре. Броди застрелил Гейджера, а Карл Ландгрен в отместку убил Броди. Полиция заключила Ландгрена в тюрьму. Он сознался. У него была скверная биография — явно со школьной скамьи. Полиция задержала также некую Агнес Лозелл, секретаршу Гейджера, как главного свидетеля.