— Фирменный товар, — объявил голос.
Бульканье.
— Ну, дай Бог, чтобы моль твою шубу сожрала, как выражаются дамы.
— Ваше здоровье, — сдержанно ответил Гарри Джонс.
Раздался короткий, резкий кашель, звук рвоты. Что-то глухо ударилось об пол. Я вцепился в свой дождевик.
Тягучий голос вкрадчиво осведомился:
— Надеюсь, тебе не стало плохо от одного-то стакана?
Гарри Джонс не отвечал. Было слышно напряженное дыханье, потом наступила тишина, а затем скрипнул стул.
— Привет, коротышка, — сказал мистер Канино.
Шаги, щелчок, светлая полоса у моих ног погасла, дверь открылась и тихо затворилась. Неторопливые, уверенные шаги удалялись по коридору.
Открыв дверь и шагнув через порог, я вгляделся в темноту, размытую слабым светом от окна. За столом горбилась неясная фигура, в затхлом воздухе повис тяжелый, липкий, похожий на парфюмерный, запах. Пройдя к двери, выходившей в коридор, я прислушался — где-то далеко зашумел лифт.
Я щелкнул выключателем, и загорелся пыльный стеклянный шар, свисающий с потолка на трех металлических цепочках. Из-за стола на меня смотрел Гарри Джонс — широко раскрытые глаза, лицо, перекошенное гримасой, синеватая кожа. Маленькая темная голова склонилась набок, а выпрямленное туловище откинуто на спинку стула.
Где-то бесконечно далеко прозвенел трамвай, долетевший звон приглушил бесчисленные стены. На столе была только плоская бутылка виски с отвинченной пробкой. Под столом блеснул стакан Гарри Джонса, второй стакан отсутствовал.
Наклонясь к бутылке, я осторожно понюхал. Сквозь резкий спиртной дух бурбона проступал другой запах — горького миндаля. У Гарри перед смертью была рвота. Значит, цианистый калий.
Неслышно обойдя труп, я взял телефонную книгу, свисавшую с крючка на оконной раме. Затем, отпустив, подтащил к себе телефон, отодвинувшись подальше от мертвеца, набрал номер справочного бюро. Когда мне ответили, попросил:
— Могу я узнать телефон 301 квартиры на Корт-стрит, 28?
— Минуточку. — Голос словно тоже имел привкус горького миндаля. — Это Уэнтворт 2528. В телефонной книге он значится как Глендоуэр Апартамент.
Поблагодарив голос, я набрал цифры. Трубку подняли только после третьего гудка. Сначала слух резануло завывание радиоприемника, но оно сразу смолкло, и грубый мужской голос произнес:
— Алло.
— Позовите, пожалуйста, Агнес.
— Нет здесь никакой Агнес, приятель. Вы какой номер набрали?
— Уэнтворд два-пять-два-восемь.
— Номер сходится, девушка — нет. Жаль, правда? — мужчина захохотал.
Положив трубку, я снова взял телефонную книгу, нашел Глендоуэр Апартамент и, отыскав номер управляющего, набрал его. Перед глазами маячил смутный образ мистера Канино, несущегося в машине сквозь дождь к новому свиданию со смертью.
— Глендоуэр Апартамент. У телефона Чифф.
— Говорит Уоллис, из регистрационного бюро полиции. В вашем списке квартиросъемщиков есть некая Агнес Лозелл?
— Кто говорит?
Я повторил еще раз.
— Дайте мне свой номер, и я вам…
— Кончайте комедию, — резко оборвал я, — нет у меня времени. Живет у вас или нет?
— Нет, не проживает, — голос был сух, как соленая палочка.
— Не проживает в вашей ночлежке высокая блондинка с зелеными глазами?
— Позвольте, здесь вовсе не ночлежка…
— Хватит с меня, черт побери, — рявкнул я полицейским тоном. — Хотите, чтобы я приказал провести полицейскую облаву в вашем притоне? Мне известно все, дорогой мистер, о таких домах на Банкер-Хилл. Особенно о тех, где для некоторых квартир имеется особый телефон.
— Ну-ну, не стоит горячиться, комиссар. Я готов сообщить все необходимое. Есть у нас несколько блондинок, да. А где их нет? Вот какие глаза, не обратил внимания. Это ваша — живет одна?
— Одна или с маленьким пареньком — рост около 158, вес, вероятно, пятьдесят пять, блестящие черные глаза, носит двубортный темно-серый костюм, ирландское твидовое пальто, шляпа серая. По моим сведениям, это должна быть 301 квартира, но там мне ответил какой-то ухохотавшийся тип.
— Что вы, там ее быть не может. Триста первую снимают два агента автомобильной фирмы.
— Спасибо. Заскочу сейчас к вам.
— Только без лишнего шума, пожалуйста. И сразу пройдите ко мне.
— Сердечное спасибо, мистер Чифф.
Повесив трубку, я вытер пот с лица. Отойдя в дальний угол, стал лицом к стене, похлопывая по ней рукой. Медленно повернувшись, посмотрел на маленького Гарри Джонса с перекошенным лицом.