Каждому христианину известна тенденция к духовному застою. Только если мы заново ощутим и примем наше наследие во Христе, старая вера сможет стать новой для нас и другие увидят ее именно такой. Как сказал об этом П. Т. Форсит, проповедник «должен быть оригинальным втом смысле, что истина должна быть его собственной истиной, — но не в том, чтобы она была только его и ничьей больше. Нужно различать новаторство и свежесть. Проповедник должен быть оригинальным не в том смысле, что все его идеи абсолютно новы, но в том, что они свежи. Проповедник рассматривает неувядаемое наследие Церкви и ее вечную веру в Христа и определяет смысл и значение всего этого для своего собственного характера и для времени, в которое он живет»[28].
История церкви запятнана то и дело проявляющимся неумением удерживать одновременно и старину и новизну христианской веры. Иногда церкви успешно удавалось хранить древнюю веру, но никак не получалось соединить ее с обновляющимся миром. В другие времена она решительно настраивалась на общение с новым миром, но в процессе этого забывала о необходимости сохранять старую веру во всей ее чистоте. Мы уже сказали о том, что все древнее надо заново принимать и применять. Теперь же нам нужно подчеркнуть, что наряду с тем, что церковь пытается говорить с современным человеком о действительно насущных для него вещах, она непременно должна сохранять древнюю, изначальную, апостольскую веру.
Всякое подлинное реформаторское движение в какой–то момент обязательно возвращало христиан к новозаветным нормам. Самым замечательным примером этого является Реформация XVI века — радикальная попытка с Божьей помощью очистить церковь от всего, что наросло на ней и осквернило ее за Средние века. Реформаторы вполне ясно осознавали свою задачу. Они не были ни иконоборцами, ни новаторами. Перед ними стояла цель: изменить церковь таким образом, чтобы она отвечала требованиям Божьего Слова. Как сказал впоследствии, в начале XVII века, Ланселот Эндрюс, renovatores modo sumus, поп novatores — «мы не новаторы, но восстановители»[29].
Особенно интересно будет заметить, что попытки реформаторов восстановить изначальные истины Нового Завета, тем не менее были как опасные нововведения подвергнуты жесточайшему осуждению со стороны их противников. Это обвинение было с негодованием отвергнуто. Реформаторы заявили, что, напротив, их учение подлинно, ибо взято из самой Библии, а новаторами как раз являются приверженцы папы римского. Поэтому–то Лютер и написал следующее: «Мы не учим ничему новому. Мы лишь повторяем и утверждаем древние истины, которым учили и апостолы, и все благочестивые учителя, жившие до нас»[30]. Английские реформаторы тоже высказывались без обиняков. Хью Латимер восклицал: «Вы же говорите, сие есть новое учение. А я говорю вам, что это учение древнее»[31]. Епископ Джон Джоуэл усиленно подчеркивает эту мысль в своей знаменитой «Апологии» (1562). Например: «То, что мы несем вам сегодня, — не наше учение. Не мы писали его, не мы открыли его, не мы измыслили его. Мы несем вам лишь то, что еще до нас принесли древние отцы церкви, апостолы, Сам Спаситель Христос»[32].
Евангельские верующие, хотя и признают необходимость новых формулировок и толкований, с другой стороны, решительно настроены на то, чтобы оставаться преданными исторической вере, которую они хотят по–новому сформулировать и истолковать. На сегодняшний день необходимо перевести Евангелие на язык и наречие современного мира, перевести его в те формы мышления, которые существуют сейчас. Но настоящий перевод никогда не является новым произведением. Переводчик лишь тщательно переносит на другой язык то, что уже написано или сказано.