Отец Клеопа заверит вас со всей искренностью, что он обычный монах, что лучше него постится Кирилл, образованнее Петроний, смиреннее Паисий, полезней для общения Каллиопий, нестяжательнее Валериан, больше любит уединение Каллиник.
Иеродиакон Макарий Тэнасе[32]
Во время войны
Шел 1943 год, 1 апреля. Я пришел в скит Сихастрия с мыслью остаться в нем. Сначала я пошел к отцу настоятелю Иоанникию Морою, у которого исповедался и сказал о своем желании.
— Хорошо, — сказал батюшка, — мы примем тебя, но временно, посмотрим, подходишь ли ты для монашества.
И я пошел к отцу Клеопе, чтобы передать ему мои документы, потому что он занимался канцелярией. Отца Клеопу я нашел возле хлева, одетый в рясу, он держал на руках ягненка дымчатого цвета. Тогда я сказал в уме: «Вот добрый пастырь, нашедший потерянную овцу». Я подошел к его святости, поцеловал ему руку и сказал:
— Отче, причтите и меня к словесным овцам вашей святости.
Батюшка выпустил ягненка, посмотрел на меня и сказал:
— А у тебя есть какой-нибудь документ, брат? А то мы в состоянии войны, и так положено.
Я подал ему документы, говоря, что отец настоятель послал меня к его святости. Тогда он распорядился, чтобы я жил в одной комнате с племянником его святости.
Отец Клеопа покорил меня с первой встречи: своей благостностью, своим смирением, своей речью. Каждый вечер мы, все братия, собирались в келию его святости и там жадно слушали его слова из святых отцов, истории из монастырской жизни или задавали ему всякие вопросы, на которые он отвечал нам аргументами из Священного Писания или святых отцов. Когда мы его спрашивали, где он научился всему этому, он отвечал:
— В университетах Редкие Соты, Большая Вязанка, или в Тэчунах, вместе с овцами.
Когда я пришел в монастырь, он почти весь был разрушен пожаром 1941 года. Только дом настоятеля и хлев не были тронуты огнем. Отцы вместе с отцом Клеопой очень много трудились, чтобы восстановить скит. Все лето и всю осень 1943 года мы таскали материалы: еловые бревна из лесу для балок, песок и щебень из Озаны, доски и цемент из монастыря Нямц. Руководство Нямецкого монастыря отдало нам все бесплатно, включая четыре повозки, запряженные быками, а иногда давало нам и грузовик, на котором мы возили доски до Секу, где складывали их, потому что невозможно было на грузовике подъехать к Сихастрии. Летом 1943 года много работали, так что к концу осени северный корпус был выстроен и покрыт дранкой.
Вспоминаю, что в сентябре того года отец Клеопа беседовал с Крайским, начальником станции Вынэторь, о ходе восточной войны. Начальник станции говорил:
— Батюшка, мы близки к победе, — а отец Клеопа ему отвечал:
— Я читал в книгах, особенно у Агафангела[33], и узнал, что русские разобьют немцев.
— Это невозможно, Батюшка, — отвечал ему начальник станции, — фронт у излучины Дона. Кто еще сомневается в победе?
Но кто верил, что менее чем через шесть месяцев русские будут у границ Румынии?
Весной 1944 года, в марте, поступило распоряжение верховной власти, чтобы все население фортификационной линии: монастырь Нямц — Вынэторь — Тыргу Нямц — Грашь — Блебя оставило свои дома и искало себе приют кто где сможет. Тогда многие семьи пришли в Сихастрию, со всем, что они могли в спешке погрузить на телеги, и даже из Рэдэшен пришли семьи две.
Тогда отец Клеопа принял всех со всей любовью. Одни заняли все северное здание, каким оно тогда было, без дверей и окон, а летом каждый оштукатурил комнату, в которой остановился. С внешней стороны ограды, справа, стояла постройка, сооруженная на скорую руку, — и ее заняли беженцы. Те, кто не поместился в скиту, сделали себе шалаши на Черешневой поляне.
Еду варили в больших котлах, на улице, а столовая была в хлеву, в помещении, где раньше стояли телеги, бочки и другие вещи.
Русские постоянно наступали; в апреле они были в Оглйнзь, а наши заняли фортификационную линию, о которой было упомянуто выше, — здесь русские были задержаны до августа. […]
Иеродиакон Макарий Тэнасе
Настоятель Сихастрии
Летом 1944 года отец Иоанникий слег. Он был так слаб, что не мог без посторонней помощи перевернуться на другой бок. Отец Иоиль неотступно был при нем до той самой минуты, когда старец после долгих и тяжких мучений предал Богу душу.
Погребение отца Иоанникия проходило настолько просто, что я почти не запомнил его. Мы все были ошеломлены происходящими событиями и думали: что же нас ждет впереди?
32
33
Речь идет о книге пророчеств под названием «Агафангел», написанной на греч. яз. в 1750 г.