В скиту жило тогда десять старых пустынников и один-единственный священник, авва Кассиан игумен, так что священник, присланный из Слатины, освободил его от служб, особенно от утомительного полунощного богослужения. Но авва Кассиан все же приходил в храм, только не так уставал, как когда совершал службу.
Спустя недели две после отправления аввы Иоиля в Рарэу авва Клеопа был разбужен одним пустынником из Рарэу, который с посохом и котомкой спустился с гор, чтобы принести чудную весть.
— Меня послал игумен Кассиан известить тебя, что авва Иоиль, которого ты прислал служить, говорит, что ночью на утрене, в алтаре, свечи на престоле загораются сами. Он их тушит, а они загораются опять!
— Твоя святость тоже видел это?
— Нет, я не видел, но он говорит, что так бывает. Игумен просит совета, что делать. Затем и послал меня.
— А Иоиль что делает? — спрашивает авва Клеопа.
— Молится, почти не ест, ослаб, глаза у него впали от поста. Он одно твердит, что в алтаре происходят чудеса.
— Иди назад в скит, преподобный, и скажи Кассиану, чтобы он отослал Иоиля сюда. Пусть возвращается сейчас же, — велел авва Клеопа.
На другой день к вечеру авва Иоиль пришел. В лице он изменился и, казалось, был погружен в какую-то мысль.
— Отец Иоиль, завтра ты пойдешь на послушание на виноградники в Котнары, — сказал ему отец Клеопа, ничего не спрашивая его о свечах.
У монастыря было шесть гектаров виноградников в Котнарах, обрабатывали их монахи, а когда начинался сезон спешных работ, нанимали мирских работников.
— Чтобы я работал вместе с мирянами? — спросил недоуменно авва Иоиль.
— Как я сказал, с монахами, с мирянами…
— А вы знаете… — и авва Иоиль начал рассказывать о происшествии со свечами, чтобы оправдаться и получить отсрочку.
— Оставь это, — остановил его авва Клеопа, разгадав его мысли. — Иди в Котнары.
Когда авва Иоиль ушел, отец Клеопа сказал авве Кириллу, бывшему там:
— Искушение постигло его раньше, чем можно было ожидать. Он слишком торопился. Он ускорил его. Бесы взяли его в оборот. Призраки — что ты думаешь, твоя святость? Думаешь, это Бог стоит и возжигает свечи Иоилю? Бесы свели его с ума. Кто знает, что было бы, если бы мы еще оставили его в Рарэу. Одному такому, как он, после каких-то видений бесы внушили убить своего духовника, и он сделал это, думая, что это веление Божие. Теперь трудно сказать, что было бы с ним. Я послал его на виноградники, чтобы он отвлекся, занялся трудом, с братиями и мирянами. Другого способа нет. Если б мы стали объяснять ему, он не поверил бы нам, не понял бы нас. То, что он видел, для него важнее того, что он услышал бы от нас. Если случившееся было от Бога, тогда он успокоится, вернется назад осенью и больше не станет никому рассказывать о случившемся. Если же это не было от Бога, он взбунтуется, и даже не знаю, что выйдет из его бунта. Мы должны испытывать духов. Отцы все учат нас не верить видениям. Не знаешь, что говорит один авва из Патерика? «Если даже Христос явится тебе, не верь этому и скажи, что ты грешник, недостойный того, чтобы Он являлся тебе»[67].
Когда Иоиль пришел на виноградники, дух его быстро раскрылся.
— Что это за настоятель? Мне Ангелы возжигают свечи, а он посылает меня трудиться с мирянами. Я больше не вернусь в монастырь. Нет больше никакого уважения к святости!
И, как следствие, он из Иоиля превратился в Ио́на, отказался и от имени, и от белокурых прядей, и от рыжей бороды и ушел в мир.
— Ничего, — сказал отец Клеопа, услышав об этом. — Ион, который покается в один день, ценнее, чем Иоиль, который гордится.
Митрополит Антоний Плэмэдялэ
Авва Каллиопий и смирение[68]
В монастыре Слатина собралось большое братство вокруг отца Клеопы, прославленного настоятеля. Там было до сотни отцов и братий. Отец Каллиопий был экономом. Когда все стояли на молитве, он должен был думать о том, что им подать на стол, сколько людей отправить на картофель, сколько послать на виноградники… Для сотни человек требуется большое хозяйство.
Был молод тогда авва Каллиопий и отличался духовным рвением. В его богатырском теле обитала детская душа. Он говорил, что пришел в монастырь, чтобы искупить грех прадеда своего из Нямецких Хумулешт, Иона Крянгэ[69], который был лишен духовного сана за то, что подстрелил ворону, севшую на крест купола храма.
69
Ион Крянгэ (1837–1889) — классик румынской литературы, знаменитый сказочник. Был родом из Хумулешт, окончил духовную семинарию и служил диаконом, в 1872 г. был лишен сана.