«У нас, — пишет где-то отец Клеопа, бывший настоятель Слатины в Молдове, — как и в других обителях нашей страны, некоторые монахи подвизаются в совершении священной непрестанной молитвы сердца, но не с теми высокими целями, чтобы, подобно нашим предшественникам, великим аскетам и исихастам, через нее достичь экстаза и чудес. Для наших монахов молитва — это совершение правила, которое было дано нам Церковью как совет, когда нам вручены были четки при пострижении в монашество, когда нам было сказано, что обязанность монаха — молиться во всякое время и на всяком месте, повторять непрерывно молитву: “Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного!” Кто произносит эту молитву, тот не попускает духу и сердцу пасть под напором искушений и соблазнов, привходящих из области мысли».
Свидетельство отца Клеопы ценно тем, что́ он констатирует, а также тем, к чему он побуждает. Он говорит, что молитва предписана как правило, как норма, то есть как долг. Поскольку она долг, то никто не может пренебрегать молитвой и назидать себя по теориям или думать, что он нечто представляет собой по той причине, что он молитвенник. Отец Клеопа напоминает, что молитва — это в первую очередь средство для блюдения ума и тела, сохранения их в состоянии чистоты.
От отца Иоанникия эстафету старчества в Молдове приняло поколение во главе отцом Клеопой, который в последние 40 лет был окружен такими великими духовниками, как отцы Паисий, Герасим, Иоиль, Емилиан, Даниил, Петроний, Кирилл и многие другие, ныне в большинстве своем уже отшедшие ко Господу.
Сам отец Клеопа по устроению своему созерцатель, и что касается его самого, он мог бы жить в отшельничестве, в полном одиночестве всю жизнь, но другим он предписывает жизнь в общежитии, в послушании, с исполнением монашеской аскезы и заповедей, что есть, по его мнению, самый незаблудный путь к спасению, расчищенный от ловушек и терний. В Сихастрии он — пустынник в общежитии, каков и отец Паисий в Сихле. Он свою меру не предписывает другим и делит самого себя между собой, братством и верующими.
Открытость миру он считает совершенно необходимой для того, чтобы быть полезным. Его личный долг, бремя, которое он возложил на свои плечи, состоит в том, чтобы «быть как можно полезнее как можно большему числу людей». Он говорит без устали, пишет, борется за правую веру, наставляет, вселяет дерзновение, утешение и надежду и задает нравственное направление в повседневной жизни людей, посещающих его, используя для этого все средства и прежде всего исповедь, разрешение от грехов и причащение тех, кто этого достоин.
Он укореняет духовность, умело вписывая ее в эпоху, в современный менталитет и условия, внедряет действенно и практически. Он соединяет молитву и дела, а не противопоставляет, считая их совпадающими в какой-то точке и взаимодополняющими. В братстве он поддерживает настоятеля деятельного, хозяйственного, увещает братию к послушанию и труду, заботясь о том, чтобы уравновесить братство через совершение уставной общей молитвы, которой он придает главное значение. Келейное правило он назначает каждому в отдельности на исповеди.
Таков его способ понимания преемства традиций, сохранения их в первоначальной чистоте, но в то же время и осовременивания их, с тем чтобы адресовать их современному христианину.
Для улучшения духовной жизни в монастыре Нямц было решено сменить монастырского настоятеля. Явились некие люди с предложением назначить настоятелем отца Клеопу. Тут же начались искушения, ибо не все хотели, чтобы он стал настоятелем. По благословению своего духовника отец Клеопа сказал, что уезжает в больницу на обследование, а на самом деле заперся в настоятельной келии и здесь в течение восьми дней держал черный пост и молил Бога явить ему знамение — принимать или нет настоятельство над Нямцем. Старец Клеопа вспоминал об этих днях так:
«В келии у меня была икона Матери Божией, Которой я молился. На восьмой день слышу от этой иконы голос:
— Да не будет у тебя бигамии[73].
Я не понял, что Она хотела сказать, и спросил у одного образованного отца, что означает слово “бигамия”, и он ответил мне, что бигамный — это тот, у кого две жены. Тогда я понял, что у меня не должно быть двух мнений. И действительно, спустя несколько дней пришли ко мне и сказали, что в Нямц назначен новый настоятель».
Один бывший насельник монастыря Слатина того периода рассказывал нам, что у отца Клеопы был такой образ жизни и такой духовный настрой, что уже тогда многие считали его великим святым, истинным образцом для подражания: