— Не выйдите из строя до сотни!
— Е-е-ей, сейчас ведь до сотни осталось больше, чем прошло от начала доныне…
Отец Клеопа говорил нам:
«Однажды, когда я скрывался в доме одного человека на краю села, рядом прошла свадебная процессия с красивой музыкой. Тогда я подумал: если мне кажется красивой музыка этих людей, идущих по дороге, то какой же будет музыка на небесах? И я вознесся мыслью на небеса, и оставался там час и восемь минут, и такую сладость испытал, что для слез моих пяти платочков не хватило. После этого, от той сладости, какую я ощутил, на целую неделю я позабыл обо всем: об еде, о питье, о сне».
Иоанн Александру
Брат, когда я вижу тебя, то не могу забыть…
Я познакомился с отцом Клеопой году в 1956, когда работал неподалеку от монастырей Сихастрия и Сихла.
Однажды ночью, дату не помню точно, во время гонений[78], отец Клеопа ушел из монастыря в направлении села Ха́нгу. Там он хорошо знал Пантелеймона Амаре́й, моего тестя. Меня он тогда не очень хорошо знал. Тесть позвал меня, и мы с ним стали думать, куда спрятать Батюшку от преследователей. Мы жили в центре села и потому не могли укрыть его от людей, поэтому однажды ночью я отвел его к моему дедушке, жившему на окраине села Аудя. Там он прожил 39 дней. Я часто ходил к Батюшке и приносил ему хлеба. Отец Клеопа просил меня никому не говорить, где он, даже жене и тестю.
Но и здесь ему нельзя было больше оставаться, так что однажды также ночью я отвел его в лес, что был неподалеку от моего села. Я не мог взять его в свой дом, потому что у меня жил квартирант. Пока он жил в этом лесу, я каждый вечер ходил к нему, и никто об этом не знал.
Как-то вечером, 28 ноября, когда я пришел к нему, то увидел, что он очень встревожен.
— Что такое, Батюшка? — спросил я его.
— Брат Иоанн, спаси меня, меня нашли.
Его увидел один партийный человек, и поэтому он волновался. Тогда я сказал ему:
— Ну будет, Батюшка, не бойся!
Я поспешил домой и приготовил все нужное. Захватил топор, рюкзак и фонарь, и мы пошли вдоль ручья Митрофан в сторону Пе́тру Во́дэ.
Сыпал мелкий снег, и Батюшке тяжело было идти, потому что он то и дело поскальзывался. Лапти мои были подбиты полотном, и я отдал их Батюшке. Он быстро надел их, и мы прошагали всю ночь.
Когда мы шли лесом по гребню горы, я подумал, что же я буду делать, если он, Боже сохрани, умрет. Мы прошли еще немного, и тут он останавливается и говорит мне:
— Брат Иоанн, если умрет монах, ты знаешь, что надо делать? Читаешь кафизму семнадцатую и закапываешь его.
Мне стало стыдно, что я подумал такое. Я понял, что Бог открыл ему мои мысли.
Когда я шел рядом с Батюшкой, то шел с правой стороны, потому что у Батюшки с левой стороны, возле сердца, была коробочка со Святыми Тайнами, и он сказал мне, что с той стороны, где Святые Тайны, идут Ангелы и сопровождают его.
Мы дошли до одной пустой овчарни, немного передохнули, разожгли огонь, чтобы просушиться, потому что оба были в поту, и я немного прилег. Батюшка не ложился, у него была Святыня.
Наконец, заступничеством Божиим, мы добрались до Петру Водэ. Еще не рассветало, было темно, навстречу нам вышел человек, хорошо знакомый мне, Павел Мари́н. Отец Клеопа остался у него, а я пошел домой.
Позднее, вернувшись из скитаний, Батюшка сказал мне, что он так и прятался по домам разных людей да в лесу. Переходил с места на место, чтобы его не могли найти.
Что я могу еще сказать? За все годы, сколько я прожил до сих пор, я ни разу не видел такого благодарного человека, как Батюшка. Стоило ему меня завидеть, он, даже если была толпа человек сто-двести, всех оставлял и звал меня:
— Брат Иоанн, иди сюда!
А я не отвечал. Я знал, что есть и другие Иоанны, и тогда Батюшка снова звал:
— Александру, иди сюда!
Мне было стыдно, что столько людей смотрит на меня, и я говорил ему:
— Батюшка, оставьте меня, говорите с людьми.
— Иоанн, люди не прекратят идти!
Еще он спрашивал меня:
— С кем ты пришел?
— Один, Батюшка.
— Какой дорогой ты шел?
— Лесом, Батюшка.
— Иоанн, когда будешь уходить, зайди ко мне.
Он говорил мне:
— Брат, когда я вижу тебя, то не могу забыть, как ты помог мне в моей беде, и вот тебе доказательство — лапти, в которые ты обул меня тогда зимой. Посмотри, они у меня и теперь под кроватью.
Иоанн Александру
Воспоминания старца Клеопы о временах гонений
В 1959 году, когда вышел декрет о выдворении монахов из монастырей, поступило и к нам распоряжение — уходить. И вот пришли ко мне:
78
В 1959 году был издан декрет, по которому монахи моложе 55 лет должны были быть выдворены из монастырей. —