После завершения войны Дмитрий Столыпин оказался причастным к ликвидации едва ли не самого одиозного наследия двух прежних царствований – военных поселений. Летом 1856 г., будучи адъютантом военного министра, Столыпин получил предписание объехать военные поселения и представить отчет о быте поселенцев. Поручение было срочным, министр потребовал исполнить его до коронации нового императора. Хотя Столыпину было приказано осмотреть округа пахотных крестьян на Кавказе, он по собственной инициативе заехал в Чугуев, центр военных поселений Новгородской губернии. Когда-то из города были выселены все жители, а их дома конфискованы для военного ведомства. Граф Алексей Аракчеев, занимавшийся организацией поселений, поклялся, что они будут введены, даже если придется уставить виселицами дорогу от Чугуева до Петербурга. С внешней стороны поселенные роты выгодно отличались от помещичьих деревень регулярной застройкой и чистотой. Прямые улицы были застроены типовыми домами, на первом этаже жили унтер-офицеры, на втором – нижние чины. К центру вел бульвар, на площади располагались мастерские, цейхгаузы, запасные магазины, ротные лавки. В свое время это внешнее благополучие подкупило даже Михаила Сперанского, выразившего свое восхищение графу Аракчееву и его неутомимым помощникам. Дмитрий Столыпин увидел в Чугуеве совсем другую картину: «Вывески магазинов и лавок украшали дома, в которых, впрочем, никаких магазинов не было, это делалось для виду – для порядку, как там выражались»[71].
Военные поселяне были полностью во власти начальства. В своих типовых домах они жили как в казарме: пробуждались по сигналу трубы и по команде приступали к колке дров, топке печей, уборке домов и дворов. Неутомимый Аракчеев писал подробные инструкции: как сеять, когда жать, чем молотить. Бабам было предписано рожать зимой, дабы не мешать летним полевым работам, и желательно мальчиков, нежели девочек. Недаром поэт Максимилиан Волошин восклицал: «Земли российской первый коммунист – Граф Алексей Андреич Аракчеев». Графа давно не было на свете, но заведенные им порядки сохранились в полной неприкосновенности. Разве только военные поселенцы при Николае I были переименованы в пахотных солдат, но все по-прежнему называли их поселенцами.
Столыпин вспоминал, что в Чугуеве ждали упразднения ненавистных порядков: «Между поселенцами была уверенность, что в день коронации будет объявлена для них перемена». Таких же перемен ждали крепостные крестьяне. Столыпин видел толпы крепостных, бегущих в Крым под влиянием слухов, что там они получат землю и волю. Русские военные поселения на Кавказе, которые посетил Столыпин, должны были сдерживать натиск непокорных горских полков. Там селили семейных солдат, наделяя их семьей. Однако на деле из этих поселений не получилось ни военных опорных пунктов, ни цветущих сельскохозяйственных колоний. Несмотря на теплый климат и плодородные земли, Столыпин нашел положение кавказских поселенцев отчаянным. В своей докладной записке «О военных поселениях Новороссийского края» он констатировал: «Быт военных поселян беден. Большая часть не имеет рабочего скота…
Со времени поселения округов поселяне постепенно беднели. В коммерческом отношении округа не выгодны. Доходы незначительны, поселяне в разоренном положении. В нравственном отношении люди весьма упали духом. Есть общее мнение между местным начальством, что поселения не достигают своей цели»[72].
В день своей коронации император даровал ряд милостей: на три года были приостановлены рекрутские наборы, прощены все казенные недоимки, начеты. Освобождались политические заключенные: бывшие декабристы, петрашевцы, участники Польского восстания. В числе этих мер был подписан указ об упразднении округов пахотных солдат. Докладная записка Дмитрия Столыпина сыграла важную роль в решении императора поставить точку в эксперименте, который длился почти полвека. Но самое главное, с высоты престола была возвещена непреклонная воля правительства отменить крепостное право. Началась подготовка к самой главной реформе, благодаря которой Александр II остался в истории как Царь-Освободитель.
71