Но Джон не дал ему закончить:
— Да, Томас, Бог произвел в Англии великие дела; хотя мне хотелось бы суметь сделать еще больше.
— Никто из людей не мог бы сделать больше, сэр.
И это было действительно так.
— Вы не только изменили здесь женщин и мужчин, вы изменили города и села. Вы дали невежественным и угнетенным бедностью людям то, ради чего стоит жить. Вы основали школы и сиротские приюты и убедили других делать то же самое. Вы написали и издали больше книг, чем какой-либо другой человек в стране. Вы...
Джон поднял руку.
— Хватит, Томас! Ты лучше подумай об Америке; я хочу, чтобы ты отправился туда незамедлительно.
Это было не единственное посещение Америки Томасом Коуком. Некоторое время спустя он снова посетил эту страну, взяв с собой трех других проповедников. Это путешествие с самого начала было опасным. Проведя более трех месяцев в штормившем море и сбившись вправо со своего курса, они вынуждены были в канун Рождества бросить якорь у небольшого острова Антигуа в Вест-Индии. Доктор Коук описал Джону Уэсли, как их встретил человек с фонарем, когда они ранним рождественским утром шли по набережной:
- Он привел нас к себе домой, хотя собирался посетить раннее утреннее богослужение, дал нам помыться и накормил нас завтраком. Затем он попросил меня прочесть проповедь на служении, которое он должен был проводить. Когда я вошел в церковь, было четыре часа утра,— Томас сделал паузу, припоминая подробности.— Я не видел раньше ничего подобного, сэр. Вся церковь была заполнена людьми, и все, кроме нас самих, были черными. Все они были неграми и рабами.
- Итак, методизм стал распространяться среди язычников, брат Коук,— мягко сказал Джон.
- Да, сэр. И мистер Бакстер, с которым мы встретились на острове и который построил там для рабов церковь, сказал, что в этом и ваша заслуга.
Джон сидел очень тихо.
- В каком-то смысле, да. Первым человеком, позаботившемся о рабах и начавшем проводить для них богослужения, оказался плантатор, которому я проповедовал в одном селении в окрестностях Лондона сорок лет назад.
Коук перебил его:
- Да, но он умер, и работа остановилась бы, если бы вы не предложили мистеру Бакстеру попытать удачи в Вест-Индии. Вы знали, что это был тот человек, который мог бы справиться с работой в таком месте.
- Джон Бакстер был хорошим плотником и хорошим проповедником. У него была возможность отправиться работать на королевские судоверфи на острове Антигуа. Я посоветовал ему ехать, но когда я уговаривал его, то не предполагал, что результат будет таким хорошим.
Джон покачал головой в изумлении.
- У меня не было никакого представления о том, что произойдет, Томас; и все-таки с самого начала Бог руководил всеми моими поступками.
Джон притих и сидел почти не шевелясь. Коук, понимая, что Джону хочется побыть одному, наедине со своими воспоминаниями, встал и вышел, сказав, что ему лучше пойти и позаботиться о своей лошади.
Джон, оставшись один в своей комнате, вспомнил, как он впервые проповедовал в этой церкви, когда ее строительство еще не было закончено. Это было примерно через месяц после того, как он начал проповедовать под открытым небом. Он вспомнил о своей нелегкой поездке в Бристоль, вызванной письмом Джорджа Уайтфилда, вспомнил о том, как ему не хотелось туда ехать, а еще больше не хотелось думать об отказе от церковных богослужений и о проповедях на полях под открытым небом. Джон вспомнил о том, как он отправился майским вечером на улицу Альдерсгейт, когда закат окрасил лондонские крыши, и о том, как ему туда не хотелось идти.
“Я никогда не думал, что так произойдет,— сказал он себе,— И все же Бог всегда был со мной; Он вел меня и руководил мною. А самое замечательное то, что Бог по-прежнему с нами”,- тихо добавил он. Вдруг Джон резко встал, прервав свой дневной отдых, и подошел к письменному столу. Там как всегда был порядок. Он взял гусиное перо и чистый лист бумаги. У него была работа, и когда Уэсли ее закончил, уже стемнело, и ему пришлось зажечь свечи, чтобы дописать свои письма.
У Джона всегда была работа, до самого конца его жизни. За несколько месяцев до того, как он в последний раз заболел, он объехал центральные земли Англии, ее северную часть и добрался до самого севера Шотландии, а проповедовать Джон Уэсли перестал только за неделю до смерти. Последние дни своей жизни он провел в своем очаровательном домике, пристроенном к новой церкви на Сити Роуд в Лондоне. Друзья приходили навещать его каждый день. Последними словами, произнесенными неутомимым тружеником перед самой смертью, были те слова, что пребывали у него в сердце последние несколько лет: